Ее грешные избранники
Шрифт:
Орион выхватил у меня палочку. — Вот она!
Я попыталась втянуть воздух, но моя грудная клетка отказывалась расширяться. Слезы защипали мне глаза. Сквозь них я наблюдала, как из темноты появились пять фигур с высоко поднятыми палочками.
— Очень хорошо, Орион, — произнес чей-то скрипучий голос. — Очень хорошо.
Мое сердцебиение участилось. Я узнала бы говорившего где угодно, но как это было возможно? Форрест был мертв. Я убила его.
Наконец мои легкие заработали, и я ахнула, втягивая кислород. Я выпрямилась. И действительно, Форрест стоял менее чем в десяти
Слишком поздно я вспомнила постскриптум из последней записки моего преследователя: «Не доверяй Ориону». Мной играли. Я была дурой. Скоро стану мертвой дурой. Я просто не могла смириться с мыслью, что мой собственный брат предаст меня, не говоря уже о реальности этого. Я оберегала нас. Я боролась и преодолела так много препятствий, чтобы сохранить нам жизнь. Как он мог все это бросить? Как он мог так наброситься на меня?
Я не понимала…
— Орион, что ты делаешь? — Спросила я хриплым голосом.
— Ты хочешь сказать, что хочешь знать почему? — Он прищурился.
Я кивнула, взглянув на остальные четыре фигуры. Ни одной я не узнала. Мой пульс стучал в ушах. Мне нужен был выход из этого положения, побег.
— Ты убила папу.
Все мое внимание переключилось на Ориона. На полсекунды я разинула рот, прежде чем прийти в себя. — Нет, я этого не делала. Эти сумасшедшие ублюдки скормили тебе ложь!
— Ты даже не знаешь, кто ты такая, — сказал он, направив на меня палочку.
У меня пересохло во рту. Я облизала губы. — Да, знаю. Я гибрид. Я наполовину волк.
Черты лица Ориона исказились от отвращения. — Ты монстр. — Он сплюнул на землю. — Им просто нужна ты, Эм. Они всегда хотели тебя, не меня. Если бы не мама… — его голос дрогнул. — Если бы не мама, с тобой бы уже давно разобрались. Ты убила папу, Эм, и мама тоже была бы до сих пор жива, если бы не ты.
— Это все ложь, Орион. Ты меня знаешь. Ты знаешь, что я никого не убивала. — Я умоляла его, когда двое головорезов Форреста начали приближаться с обеих сторон. Было маловероятно, что я переманю брата на свою сторону, но то, что он говорил, было безумием. Я не убивала нашего отца. Он погиб в результате несчастного случая — пожара в доме. Все знали это. Как Орион мог подумать обо мне что-то подобное?
Один из ведьмаков попытался схватить меня, но я увернулась. На полном ходу я побежала к стене дома в поисках укрытия. Смех вырвался из группы за секунду до того, как жестокое заклинание ударило меня прямо в спину. Боль обожгла мою кожу. Моя голова с тошнотворным стуком ударилась о камень, и я со стоном растянулся на мокрой земле.
— Поднимите ее! — рявкнул Форрест.
Сильные руки сжали мои предплечья, и меня подняли на ноги. Небо разверзлось, за считанные секунды намочив мои волосы и облепив ими лицо. Это было оно. Я попалась на уловку Ориона, и моя жизнь закончится этой ночью.
Все эти годы борьбы за выживание, бегства и пряток казались пустой тратой времени. Если моя жизнь действительно закончится именно так, то какой в этом смысл? Последние несколько
В памяти всплыли горячие золотистые глаза Лукаса. Его мускусный сосновый аромат заполнил мой нос. Мои вкусовые рецепторы расцвели от корично-ванильной сладости поцелуев Зейна. Даже до боли красивые мелодии пианино Кейда звучали у меня в ушах.
Почему я оставила их?
Ради Ориона. Найти ответы и в одиночку встретить свое будущее. Искать таких же, как я.
Ледяные глаза Форреста впились в мой пристальный взгляд. — Ты слишком сильно ударилась головой? Неважно.
Я плюнула ему в лицо, и он скривился. Мою слюну быстро смыли струи дождя.
Орион крикнул позади Форреста: — Тащите ее. Пошлите уже!
В голове прояснилось достаточно, чтобы сработал инстинкт самосохранения. — Нет! — Я закричала. Я пнула одного из державших меня головорезов и укусила другого за запястье. Металлический привкус крови покрыл мой язык. С проклятием парень стряхнул меня с себя.
Перед глазами у меня возник кулак Форреста. На моем лице вспыхнула агония. Затем наступила темнота.
Забвение.
БОНУСНАЯ СЦЕНА — КЕЙД
Мои пальцы скользили по клавишам пианино, выводя меланхоличный отрывок классической музыки. Я пытался раствориться в каждой ноте. Позволить каждому аккорду поглотить все мое внимание. Любое отвлечение от утомительного процесса заживления приветствовалось. Выздоравливание было сущей ерундой.
Я не играл эту мелодию много лет, но моя мышечная память никогда не позволяла полностью забыть ее. Музыка была, пожалуй, единственным хорошим воспоминанием моего детства. Каким-то образом я превратил неустанные тренировки и практические занятия в свое личное спасение. Я рано понял, что единственный способ предотвратить наказание, которое следует за каждой ошибкой, — это перестать совершать ошибки. Пианино стало моим миром — и я наслаждался им.
Я приостановился над клавишами. Мои способности фейри уловили эмоции обиды, ужаса и решимости, поднимающиеся по чердачной лестнице. Такая смесь чувств могла исходить только от одного человека. Лукас.
С внутренним стоном я повернулся на скамейке и стал ждать волка. Его каштановые волосы появилась из-за угла. Заметив меня, он остановился, скрестив руки на груди. От него исходил трепет. Он явно чего-то хотел, но я не был гребаным телепатом — по крайней мере, с другого конца комнаты. Ему пришлось бы сказать мне, зачем он искал меня.
Лукас провел рукой по затылку. — Я почти готов отправиться на поиски Эммы. Но я… — Он поморщился. — Мне нужно знать, веду ли я себя глупо, и она действительно завязала со мной, или есть ли еще какая-то надежда. Что она чувствует ко мне?