Её лучшая роль
Шрифт:
Пол перевел взгляд с Энн на Сирину:
— Это правда?
— Конечно нет. Энн всегда ревновала ко мне, ты же сам знаешь.
Его глаза сузились.
— Тогда, если ты сделала полную запись, я хочу, чтобы ты проиграла. Вот здесь магнитофон со всей пленкой.
— Нет! — Сирина отшатнулась от него. — Нет, я не могу!
— Почему же? Если ты сделала запись, она должна быть там.
Она съежилась под его взглядом.
— Ты сам виноват, — воскликнула она. — Это ты заставил меня лгать. Когда ты сказал, что слышал мою запись
— Потому что я процитировал некоторые строки, которые ты не читала. Ты должна была понять, что это была запись голоса Энн.
— Я не знала, — стонала Сирина. — Ты должен мне верить, Пол… Я не знала!
Все остальные актеры медленно сошли со сцены, и в конце концов на ней остались лицом к лицу Пол, Энн и Сирина.
— Чего я никак не могу понять, — горько сказал он, — как ты могла лгать мне, зная, сколько от этого зависит. Ты же знала, что эта роль выше твоих возможностей… Почему у тебя не хватило мужества признаться?
Сирина подняла голову:
— А почему ты не прогнал меня?
— Потому что я верил в тебя. — Голос его был невыразимо усталым. — Потому что я верил в девушку, которую слышал на пленке. В этой записи было все, что я искал для Мэри-Джейн. — Он шагнул вперед, его темные глаза сверкнули. — Я думал, что это была ты… Все это время я думал, что это ты.
Сирина подняла к нему лицо. Никогда не выглядела она более прелестной и беззащитной.
— Я боялась, что, если расскажу, ты разлюбишь меня. — Она бросилась к нему в объятия. — Я люблю тебя всем сердцем… Если ты сейчас прогонишь меня, я не смогу жить. Пол, ты должен простить меня!
Не в силах слушать дальше, Энн повернулась на каблуках и оставила их одних.
Глава 11
Тихие звуки радио, доносившиеся из комнаты в переднюю, встретили Энн, когда она вошла в квартиру. Она нерешительно остановилась, потом расправила плечи и вошла в гостиную. На диванчике сидела ее мать и вышивала скатерть, волны белого полотна спускались по ее ногам на пол. Она подняла голову и улыбнулась дочери:
— Иди сюда, согрейся, дорогая. У тебя совершенно замерзший вид.
Дрожащая Энн протянула руки к пылающим поленьям и спросила:
— Папа не звонил тебе? Нет?
— Нет. А должен был позвонить?
— Я просто подумала, может, звонил.
Анжела откусила нитку и долго искала в рабочей корзинке, пока не нашла моточек красного шелка.
— Дорогая, ты что-то очень серьезная. Что-нибудь случилось?
Энн подвинула пуфик поближе к каминной решетке и села. Она уставилась на огонь и долго всматривалась в него, глядя на то, как прогорают трескучие поленья и рассыпаются, разбрасывая снопы искр. Маленький уголек вылетел на предкаминную обшивку, ярко вспыхнул и погас, пройдя всю гамму цветов — от оранжевого до розового и затем серого. Она вздохнула и придавила его носком туфли.
— Сегодня днем на репетиции Пол попытался доказать всем, что Сирина может играть. Он привез в театр свой магнитофон и проиграл труппе пленку с ее монологом…
Ничего не пропуская, Энн рассказала матери со всеми подробностями, что произошло.
— Теперь совершенно ясно, чего добивался Пол, — закончила она, — и почему он был так уверен, что Сирине подходит эта роль.
— Значит, все это время он слушал тебя!
Энн не ответила, и мать, разгладив на коленях полотно, внимательно стала рассматривать последние стежки.
— Теперь очевидно, что он должен передать роль тебе. Он не обязан хранить преданность Сирине. Я уверена, что если вы с ним поговорите, то сможете исправить ваши отношения.
— Я говорила с ним сегодня днем, — ответила Энн, — и ничего хорошего из этого не вышло. Он меня ненавидит.
— Я этому не верю.
Энн посмотрела на мать, лицо ее было залито слезами.
— А я верю, мама! Если я не буду в это верить, то не смогу его забыть.
Анжела отодвинула в сторону полотняный водопад.
— Не хочу знать, что произошло между тобой и Полом, потому что это не мое дело. Но кое-что я скажу, хочешь ты этого или нет. — Она глубоко вздохнула. — Ты не можешь продолжать свою помолвку с Десмондом.
— Именно это я собираюсь делать! Десмонд знает, как я к нему отношусь, и если он может быть счастлив со мной…
— Ни один мужчина не сможет быть с тобой счастлив, пока ты томишься по кому-то еще.
— Он никогда об этом не узнает.
— Чушь. Интуиция есть не только у женщин. Не пройдет и нескольких недель, как он будет знать, что ты несчастна.
Энн пошевелилась, раздумывая, что ей делать: совет матери был полностью противоположен совету Марти, и непонятно было, кто прав. Да, ее мать говорила исходя из опыта счастливого брака, но зато Марти знала, каково это — потратить жизнь на бесплодные надежды.
Внезапно дверь отворилась, и вошел Лори в сопровождении Эдмунда Рииса.
— Простите за вторжение, — сказал постановщик, — но я хочу поговорить с Энн.
— В чем, собственно, дело?
— Это зависит от вас. Пол позвонил и сказал, что Сирина играть в этой пьесе не будет и что я должен поискать кого-то другого.
Энн встала:
— Вы хотите сказать, что он все-таки решил продолжать?
— У него нет выбора. Если он сейчас снимет пьесу с постановки, он потеряет все до последнего пенни.
Анжела Лэнгем аккуратно сложила свое шитье и обвела взглядом комнату:
— Что за глупость: вкладывать собственные деньги. Я уверена, что недостатка в желающих финансировать пьесу Моллинсона не было бы.
— Те, кто финансирует, знают факты, — возразил Эдмунд, — а фактом является то, что у Пола подряд три провала. — Он вытащил из кармана берет и стиснул его в кулаке, потом стал скручивать его то в одну сторону, то в другую. — Мне необходимо найти настоящую Мэри-Джейн. От этого сейчас зависит все.