Ее маленькая тайна
Шрифт:
— А родители? — не унималась я.
— Мама умерла в прошлом году.
— Болела? — с сочувствием спросила я и приготовилась реветь.
— Да. Цирроз печени. Наверное, не очень хорошо говорить так о маме, но она… малость поддавала. Вообще-то я жил с бабушкой. Бабушка уже давно умерла, я тогда в восьмом классе учился.
— А отец?
— Отец был летчиком-испытателем и разбился, когда мне было два года. Мама фотографию показывала. Я ее долго хранил, потом все-таки потерял. Она сильно истрепалась, но все равно очень жалко было.
— Значит, отца ты не помнишь? А почему сам не пошел в летчики? Обычно
— Я думаю, мой отец торговал цветами на рынке. Такого желания у меня не возникало.
— А как же летчик? — удивилась я.
— Думаю, мама все выдумала, чтобы мне не было обидно.
— А-а… — Я немного посидела, открыв рот, и его разглядывала, решив, что портрет родителей вышел не совсем удачным, Резо добавил:
— Думаю, мой отец все-таки был хорошим человеком, он женился на моей матери и деньги присылал, я видел переводы, правда, мама говорила, что это пенсия.
— У меня тоже нет родителей, — жалобно пропела я. — Одной плохо.
— Я привык, — пожал он плечами.
А столбик термометра неудержимо рвался вверх. Окна второго этажа, выходящие в сад, были распахнуты настежь, вовсю работали кондиционеры, но и это не спасало.
Я сидела на ступеньках веранды, покрывалась потом и делала вид, что с увлечением читаю. Я и вправду читала, но без увлечения. Несколько дней кряду я размышляла, как наладить безопасную связь с внешним миром, то есть с Орловым, но в голову ничего ценного не приходило. Оставался только Док. Придется ему звонить Орлову из родной психушки (из дома все-таки опасно) и передавать мои сообщения. Орлов их, кстати, заждался и уже всерьез беспокоился, куда я исчезла. Когда Док ответил «куда», его чуть удар не хватил, не мог поверить, а теперь скорее всего исходил слюной и уже видел себя генералом. Следовало его порадовать.
Тут на веранде появился Папа, последние дни из-за жары он чувствовал себя неважно (проблемы с давлением), сел в кресло и вздохнул:
— Вот погода, пекло, да и только.
— Да, — согласилась я и добавила:
— Сейчас бы искупаться.
— Так поезжайте, — обрадовался он. Я тоже обрадовалась.
— Можно?
— Конечно, — разулыбался Владимир Иванович. — Чего тебе в такую жарищу маяться. Молодежь вся на речке. Поезжайте, выберите местечко поспокойнее и отдохните. — И позвал Резо. Тот воспринял поручение с обычной серьезностью, а я кинулась собирать кое-какие вещи. Через полчаса мы встретились на веранде: я в шортах и майке, с рюкзачком на спине, в нем лежали полотенца, две бутылки пепси и бутерброды; и Резо — в темном костюме, дорогих ботинках (еще вчера он хвалился, что купил их по случаю. Случай был такой: Резо ехал на своем «Опеле» и вдруг увидел щит прямо возле проезжей части. «Это круто» — значилось на щите, ботинки от ста двадцати условных единиц. Резо притормозил, зашел в магазинчик и купил самые дорогие. Парень он у нас в самом деле крутой). Так вот в этих самых ботинках, темном костюме и рубашке, застегнутой на все пуговицы (правда, рубашка сегодня была не черная, а серая в полоску, небольшое отступление от правил), в таком виде Резо собрался на пляж. Я посмотрела на него и нахмурилась, он тоже посмотрел на себя.
— Я думала, ты переоденешься, — заметила я, он посмотрел на себя еще раз, после чего сказал:
— Я
— Ты имеешь в виду рубашку? — уточнила я, а Резо кивнул. — По-моему, твой наряд на пляже будет выглядеть слегка неуместно. К тому же по такой погоде в темном костюме довольно жарко.
— Я ведь не собираюсь отдыхать, — возразил Резо и по обыкновению добавил:
— Ты улавливаешь?
— Боюсь, если ты не переоденешься, все отдыхающие сбегутся смотреть на тебя, в этом случае тебе будет трудно выполнять свою работу.
Он задумался, потом спросил:
— Что я должен надеть, по-твоему?
— Что-нибудь легкое, футболку, шорты или светлые брюки. Есть у тебя шорты?
Он развернулся и исчез в своей комнате. Через пятнадцать минут появился на веранде в белой футболке, шортах с оранжевыми огурцами по зеленому полю и сандалиях.
— Здорово, — сказала я.
— Это не мои вещи, — пояснил Резо, точно оправдываясь. — Взял у Витьки.
— У него хороший вкус. Идем. — Я уже сбежала по ступенькам, а он продолжал стоять на веранде. — Идем, — повторила я.
— Думаю, мне надо переодеться в костюм, — вздохнул Резо.
— Почему? — удивилась я.
— Шорты меня смущают.
— Они что?
— Смущают меня. Мне кажется, я глупо выгляжу.
«Ну, умно-то ты выглядеть просто не умеешь», — мысленно хохотнула я, нахмурилась и сказала серьезно:
— Вовсе нет. Но если они тебя смущают, переоденься.
Резо исчез и отсутствовал еще минут десять. Явился в серых брюках и той же футболке.
— Вот так хорошо? — спросил он без улыбки.
— Отлично, — утешила я, и мы наконец-то покинули дом.
В машине он принялся вправлять мне мозги:
— Извини, что заставил тебя так долго ждать, мне надо было заранее все продумать. Это мое упущение. — Он вздохнул и продолжил:
— Видишь ли, я серьезно отношусь к своей работе, а работаю я у серьезного человека и должен выглядеть соответственно.
— Я улавливаю, — торопливо кивнула я, и он тоже кивнул.
— На пляже мне еще не приходилось работать, и поэтому я не подготовился, то есть не продумал все заранее. Это большое упущение.
— Я думаю, ты преувеличиваешь, — заверила я, с томлением ожидая, когда он перестанет трепаться и заведет мотор. Но он, как всегда, не торопился.
— Спасибо, что подсказала мне, ну и не разозлилась. Думаю, я должен сказать, что с тобой приятно работать. Видишь ли, в такой работе, как моя, очень важно взаимопонимание.
— Да, теперь я думаю так же. Может, мы поедем?
— Конечно, пристегни ремень. — И мы поехали. — Куда? — спросил он, выруливая на проспект. Я пожала плечами:
— Понятия не имею, где сейчас люди отдыхают.
— Тогда, если не возражаешь, я отвезу тебя в одно место. Правда, это довольно далеко, километров двадцать, но озеро очень красивое. Народу там должно быть немного.
— Поехали на озеро, — согласилась я.
Место, куда меня привез Резо, в самом деле было очень красивым. Я сразу же полезла в воду и купалась до тех пор, пока губы не посинели, а по телу не пошли мурашки. Не хотелось, но пришлось выбираться на берег. Резо стоял, точно монумент, и проницательно просматривал сразу четыре стороны, не знаю, как у него голова не отваливалась. Я вышла, накрылась полотенцем и принялась стучать зубами.