Ее монстр
Шрифт:
Оглянувшись назад, где лишь наше сверхчеткое зрение могло рассмотреть темное размытое пятно, в которое превратился временный лагерь, я оторвал от ступней и отбросил в сторону несколько непонятных черных комочков – навязчиво прилипших к подошвам ног склизких жалящих сгустков. Проследил, как кожа, уплотнившаяся в местах контакта с ними, возвращает себе куда более удобную упругость. Все еще непривычными, но уже знакомыми и понятными в использовании зрительными органами осмотрел окружающее пространство, одновременно прислушиваясь и принюхиваясь.
За время, пока мы сюда добирались, стало темнее.
«Звук исчезает, – отозвался Орш. – Похоже, связан с излучением звезды, идущим сквозь атмосферу».
«Звезд здесь две: маленькая розоватая и большая голубая, – подхватил Зом. Его наблюдательность всегда была выше всяких похвал. И на этот раз он меня не разочаровал: — Когда мы приземлялись, планета была между ними. Значит, сейчас будет восход».
Мы повернулись спинами к приобретающему пурпурную окраску зареву. Противоположная ему сторона горизонта действительно посветлела и окрасилась в синеву. Однако ждать, пока голубое светило окажется в зоне видимости, не стали. У нас имелась более важная задача – найти место, куда сможет перебраться наша группа.
«Что с Риш?» – бросил вопрос Дин, шаг за шагом продвигаясь по возвышенности, предшествующей уходящей к небу гряде.
От породы веяло теплом, как если бы где-то в ее недрах имелась раскаленная сердцевина. Но вопреки логике, утверждающей, что тепло обещает комфортный ночлег моей уязвимой добыче, все органы чувств новообретенного тела реагировали на это место… странно. Каким-то дичайшим напряжением. Рецепторы вопили об угрозе. Собратья, тенями скользящие рядом, испытывали аналогичные ощущения – сознания каждого из нас были открыты друг другу.
«И как себя ведут остальные эдаити из тех, кто еще не научился пользоваться оболочками?» – дополнил я вопрос, заранее выясняя, готовы ли спасенные собратья к переходу на сушу.
«Большей частью дезориентированы, – отчитался Орш, пристально всматриваясь в пористое основание под ногами. То, что поначалу мы приняли за неживую горную породу, при ближайшем рассмотрении оказалось окаменелой материей. Возможно, некогда живой? – Риш, в сравнении с остальными, в достаточной степени пришел в себя. – Мысль Орша вдруг оборвалась и вернулась уже с оттенком смирения: – Вернее, пришла…»
Я его понимал. Трудно перестроить привычное восприятие и начать разделять тех, кого раньше считал такими же, как сам. Мало того, еще и начать воспринимать их иначе!
«Как он принял… свою оболочку?»
Присев на корточки, приложил ладонь к теплой поверхности под ногами. Сигналы тела я уже научился понимать: оболочку манило тепло и то, что оно обещало, – негу, расслабленность, сытость… Стоп! Почему оно ассоциируется с пищей? От собратьев, повторивших мой маневр, фонило такой же настороженностью.
«Для Риша она не более странная, чем для нас поначалу были эти, – логично объяснил Орш. – Важнее то, как тела реагируют на противоположный тип оболочек».
«Они не угомонились?» – Я экранировал вопрос от Риза и Шоха, задав его исключительно Оршу. За всей суетой с реакцией пленников на ультразвук не уделил внимания этой проблеме.
«Нет. По-прежнему стараются держаться поблизости от Риш. А уровень агрессии в его… ее присутствии очень нестабилен – любая мелочь тут же провоцирует неконтролируемый всплеск».
«Как будем с этим разбираться?»
Секундная задумчивая пауза, и Орш спокойно выдал:
«Твоя добыча. Ее инструкции помогли. Она продолжит помогать?»
Сейчас подобное могло привести к риску для Трои – мне оказалось непросто принять это, позволив ей какие-то действия вне моего присутствия, но игнорировать интересы эдаити я не мог.
«Да», – мне, привыкшему принимать решения молниеносно и без сомнений, ответ дался сложно.
«Чувствуете аромат? – вклинился в наш диалог Зом. – Это что-то подходящее в пищу?»
Сейчас, когда он сконцентрировал на этом наше внимание, чувство голода захлестнуло с новой силой. Словно в недрах оболочки образовалась дыра, в которую со свистом устремилось все нутро. Сосущее и одновременно изнуряющее ощущение. Я такого не испытывал даже в момент побега со станции, когда вычерпывал все свои силы!
«Очень притягательное, – выразил охватившие нас общие ощущения Орш. – Невыносимо тянет…»
Мы переглянулись: неспроста и наверняка опасно.
Перегруппировка стала инстинктивным решением. Молниеносно мы расположились максимально удобно – достаточно близко, чтобы поддержать на случай неведомой угрозы, но так, чтобы не перекрывать обзор и не мешать.
«Сдерживаемся», – чуть ли не захлебываясь ощущением какой-то запредельной жажды, я целенаправленно блокировал в своем сознании все сигналы явно ошалевшей оболочки: ее практически сводило судорогами от слабости и лютой потребности насытиться.
Прищуриваясь, чтобы не быть ослепленным отражением лучей местного светила, я заметил, как содрогаются тела спутников. Еще несколько минут назад голод был, но не такой дикий. Что поразительно, даже оболочки собратьев начинали казаться… вкусными.
«Неведомое… – с трудом выдавил Хал, подобно всем нам борющийся с нежданными потребностями. – Кажется, навязанное».
«Определенно внушенное», – словно выплюнул Орш.
Попытка заставить нас проявить слабость, подчинить, поработить… Это стало вызовом.