Её несносный студент
Шрифт:
Как признаться самой себе
Ксюша
— Катюш, не прыгай, — обращаюсь, к подпрыгивающей при каждом шаге дочери.
Смотрю на ее счастливую мордашку и самой улыбаться хочется, несмотря на все события, произошедшие за последние несколько дней.
Уход Волкова спровоцировал резкое падение настроения Катюши, не нужно быть гением, чтобы понимать, как быстро привязываются дети к тем, кто проявляет к ним хоть каплю заботы, особенно если речь идет о маленькой девочке, что растет без отца и в первом же появившемся в доме мужчине, неосознанно видит претендента
Нельзя было этого допускать, нельзя было поддаваться напору нахального мальчишки. Но как?
Как, скажите мне, можно сопротивляться той бури, тому урагану эмоций, что вызывает во мне одно лишь его присутствие.
Как можно оставаться равнодушной, когда он смотрит так, что сердце в груди замирает, когда впервые за несколько лет мужчина не испугался ответственности. И все бы ничего, не будь этот мужчина мальчишкой восемнадцатилетним, и, будь он не ладен, моим студентом.
Вчера я не смогла, просто не смогла его оттолкнуть, поддалась напору, практически воспарив к небесам, а после… после было падение на твердую, грешную землю. Туда, где нет ни единого шанса на «и жили они долго и счастливо», туда, где есть я — простой преподаватель ВУЗа и по совместительству мать-одиночка, и есть он — мой студент и сын одного из самых влиятельных людей в нашем городе. А между нами… между нами пропасть, огромная и бездонная.
— Мама, а мы надолго? — звонко интересуется Котенок и столько надежды в ее глазах.
— Не знаю, Катюш, как получится.
Приуныв, Котенок опускает голову и замедляет шаг.
— Ну что ты, малыш? — останавливаюсь, сажусь рядом на корточки и смотрю в глаза совей малышке.
— Дима и Миша обещали, что, когда я приду в следующий раз, мы будем строить башню, — вздыхает малышка и расстроенно опускает глазки.
Дима и Миша у нас два брата-акробата. Хорошие мальчишки, веселые, добрые, порой немного угрюмые, но не от хорошей жизни. Натерпелись от отца, и неизвестно, чем бы все закончилось, не осмелься их мать сбежать от тирана, любителя спустить пар на жене и детях.
— Ну если они обещали, значит непременно должны выполнить обещание, а раз так, то мы не уйдем, пока вы не построите башню, да? — подбадриваю дочь и она начинает улыбаться.
Поднимаюсь на ноги, беру дочь за руку и веду к воротам приюта для жертв домашнего насилия.
Вчера, после ухода Волкова я еще долго не могла прийти в себя, а потом… потому рука сама потянулась к телефону, номер в контактах отыскался в два счета и вот я уже звонила Деминой, сама не понимая, почему на роль слушателя выбрала именно ее. Наверное потому, что больше душу изливать было некому. Вася о нашем с Егором мимолетном прошлом не знала, а матери о произошедшем не расскажешь, стыдно.
И сейчас, будучи уже на подходе к приюту, я внезапно понимаю, насколько глупым был мой минутный порыв. Ну как? Как вообще можно делиться с кем-то настолько личными, интимными даже подробностями жизни.
— Ксюш, — из размышлений меня вырывает раздавшийся за спиной женский голос. — А я думаю ты или нет.
Нас нагоняет Тася — одна из работниц приюта, в свое время нам удалось наладить вполне себе теплые отношения.
— Здравствуйте, — поедает голосок Котенок, вызывая улыбку на лице Таси.
— Привет, Катюш, как дела?
— Хорошо.
— Умница. Вы как здесь?
— В гости, — обрывают ее на полуслове. — Вот решили заехать.
— Ясно, ты к Деминой? — догадывается Тася и, дождавшись от меня кивка, продолжает: — тогда давай я возьму Катюшу к ребятам.
— Мама можно, можно? — оживляется Катя.
Я понимаю ее желание поскорее встретиться с закадычными друзьями, но все равно уточняю:
— Это удобно?
— Конечно, я же сама предложила, — Тася расплывается в улыбке, берет Катюшу за свободную руку и добавляет: — Не переживай ты так.
— Хорошо, — киваю и присев рядом с дочерью, обращаюсь к ней: — пообещай мне, что будешь слушаться тетю Тасю и хорошо себя вести.
— Обещаю.
— Ладно, — обнимаю дочь, целую в пухлую щечку.
Вместе мы преодолеваем проходной пункт, а после прощаемся и я отпускаю Катюшку с Тасей. Счастья малышки нет предела, удаляясь, она что-то торопливо щебечет Тасе, та с интересом кивает, а я в который раз убеждаюсь в правильности своего решения, принятого пять лет назад. И даже представлять страшно, что было бы, поступи я иначе.
Нет, не нужно представлять. Я сделала единственно верный выбор и каждый день проведенный с дочерь — лишь дополнительное подтверждение. Разве может быть иначе? Разве может быть что-то важнее детской улыбки, звонкого смеха и такого родного, теплого «мама».
Смахнув с уголков глаз скопившиеся в них слезы, провожаю взглядом уже успевших скрыться за углом девочек, и развернувшись, иду в сторону административного здания. По пути отмечаю, что ребята все же успели завершить ремонт одного из проблемных корпусов до начала зимы. Катя переживала по этому поводу, с каждым годом масштабы приюта становились все больше, им даже пришлось переехать. Однако ремонт корпусов требовал кучу времени, где-то больше, где-то меньше, а некоторые и вовсе нуждались в полной реконструкции. А число нуждающихся в помощи росло с каждым новым днем.
Кабинет Деминой располагается на последним этаже административного здания приюта, больше здесь ничего нет. Только пара кладовых помещений и небольшой кабинет в углу, принадлежащий теперь уже хозяйке приюта. Она долго сопротивлялась, не хотела брать на себя полную ответственность, однако вскоре сдалась и приняла на себя бразды правления, с чем неплохо справлялась.
Подхожу к нужной мне двери и замираю, расслышав странные звуки, доносящиеся из кабинета. Тихие женские стоны, противный скрип и удары мебели о стену заставляют меня краснеть от понимания происходящего за дверью. Желание развернуться и уйти растет с геометрической прогрессией, но я почему-то этого не делаю, продолжаю стоять как вкопанная до тех пор, пока до слуха не доносится глухое рычание, громкий крик и наконец все прекращается.
Господи, пусть это будет не то, что я думаю. Ну не может же Демина… ну не могла ведь, она же замужем. А что если? Что если в их семье не все так радужно, как мне казалось? Понимаю, что сейчас, возможно, окажусь втянутой в чей-то грязный секрет и не знаю, просто не знаю, что делать. Развернуться и уйти, сделав вид что ничего не было? Глупо. Мне ведь все равно придется вернуться.
Вздохнув, выжидаю некоторое время, а после, все же решаюсь постучать, обозначив свое присутствие. Все лучше, чем стоять под дверью и ждать.