Её невыносимый лжец
Шрифт:
Тогда он все-таки оправил одежду, смешно дергаясь и сидя на сидении, пока натягивал штаны и трусы. Вышел из машины. Я дождалась, пока он подойдет достаточно близко и резко дала по газам.
Единственная вещь, о которой я думала в тот момент, была о том, чтобы разогнаться и въехать на полной скорости, сминая капот его серебристого «БМВ» в гармошку и глядя, как мечутся от ужаса его глаза…
У моей дочки такие же.
Это его глаза.
И он никогда не узнает об этом.
Он успел отпрыгнуть.
Какая жалость.
Окажись
Если бы не любила свою дочь так сильно.
Аля. У меня ведь есть Аля. Это того не стоит. Даже месть, какой бы желанной она не была.
Я вылетела с подземной парковки и влилась под визг клаксонов и собственных шин в автомобильный поток. Впереди на мосту трафик стоял. Я посмотрела на время — теперь точно не успею в садик вовремя. Аля останется ждать меня самая последняя. Набрала воспитательницу и, извиняясь, предупредила, что опоздаю. Удивительно, что я все еще могла говорить в таком состоянии.
После включила аварийку и, невзирая на возмущения и маты других водителей, свернула к обочине. Дорогу я различала с трудом. Меня колотила дрожь, а глаза застилали слезы.
Я думала, что освободилась от прошлого и этого мужчины, давшего жизнь Але, но, похоже, что нет. Прошлое держит меня, как наброшенное полотенце поверх горячей кастрюли для ингаляций, в своем удушливом плену.
Я рыдала с такой силой, с какой не рыдала никогда. Даже шесть лет назад я сдерживалась ради ребенка, не допуская даже возможности, что могу потерять его из-за своей слабости. А сейчас…
Сейчас… Мне определенно нужна помощь.
Глава 24. Андрей
— Ты приедешь к нам на новый год? — спросила Лена.
Ее голос стал мягче, ведь она снова была беременна их вторым с Картером ребенком.
— Не знаю, сестренка, — вздохнул я по громкой связи в двух кварталах от дома. — Я взял отпуск сейчас и мне никто не даст еще один под самые праздники. Ты же знаешь.
— Ты слишком много работаешь, Андрей. Ты не приехал в прошлый раз с Никой, неужели не приедешь даже сейчас? Я рожаю не так часто, как тебе кажется.
— Уж точно чаще, чем я! — рассмеялся я. — Если что, я отправлю маму с папой вместо себя. Они очень хотят увидеть внуков.
— Ты всегда отправляешь их вместо себя, Андрей. А как же ты? У вас с Никой все нормально?
— Лена, у меня вторая линия.
— Не пытайся увильнуть от ответа, Андрей!
— У меня правда еще один звонок. Пока сестренка. Береги себя.
Я почти доехал до дома. Первой мыслью, что это Соня добралась раньше меня, даже несмотря на то, что сначала ей нужно было заехать в детский сад за дочерью.
Стараясь избежать неловких разговоров с сестрой, я переключил звонок, не глядя, и сказал игриво:
— Капитан Романов слушает.
— Андрей, я в аэропорту.
От неожиданности я чуть не врезался в фонарный столб. Уставился на телефон, на экране которого виднелась фотография Ники.
Женщина, которая все еще была моей женой.
И которая, очевидно, уже вернулась.
И ничего не знает.
— Здравствуй Вероника, — заставил я себя произнести. — С возвращением.
— Мне вызвать такси или ты приедешь?
Ни привета, ни ответа. Что ж… Я не ждал другого. Я помедлил с ответом, прикидывая, как поступить с Соней.
— Ох, ну конечно, — тут же отозвалась Ника. — Ты как всегда для меня слишком занят. Тогда Мишель отвезет меня.
Я вскинул брови в немом вопросе. Повисла пауза, и Ника нехотя ответила:
— Это французский фотограф. Мы работали вместе.
Так вот, кто ловил мурашки на ее коже и выстраивал родинки в объективе ради удачного снимка. Делали вы только это, мон ами, или позволили себе переступить через грань чисто деловых отношений?
— Зачем же ты звонишь мне, если тебя есть кому отвезти, Ника?
— Ты мой муж, Андрей! Забыл об этом?
— Забыл, — честно ответил я. — Ника, нам нужно поговорить. Отправляй своего Вермишеля на такси, а я приеду за тобой, примерно через час. Давай покончим с этим как можно быстрее.
— Его зовут Мишель! С чем покончим? О чем ты собираешься говорить?
В ее твердом голосе неожиданно появились нотки паники. А вот это уже интересно.
Хотя…
Я прислушался к себе.
Нет. Мне ни капли не интересно. Мы с Никой с завидным упрямством зачем-то держались друг друга, пока сами мечтали очутиться в объятиях других людей. Какого же хрена мы продолжали портить друг другу жизнь?
— Просто дождись меня.
— Ладно, — неуверенно отозвалась она.
По дороге я только и думал, что о Соне. О ее танцах и невероятно гибком теле. О том, сколько всего она делала одна и какой была настоящей, когда открывалась мне.
Я обещал ей, что вернусь к ним на ужин и, может быть, еще успею. И может быть, даже сегодня расскажу Соне всю правду о том, кто я такой. Номинально, я все еще женат. И сомневаюсь, что она вот так открылась бы мне, если бы знала правду. Не поверила бы в сказки, которые женатые мужики рассказывают женщинам, когда хотят забраться к ним под юбку.
Я мог разрушить все, что сейчас неожиданно обрел, собственными же руками. Каждый день, что я утаивал от нее правду, автоматически превращал меня в лжеца.
А я не хотел ее терять.
Даже звонок Картеру и его советы сейчас мне уже не помогли бы. Формально, его совет я уже выполнил — вино, презервативы и секс.
Но это только моя жизнь и только моя жена. И если я хочу быть честным… То должен ей во всем признаться и сказать, что хочу развода.
Это низко — расставаться с женой через соцсети после десяти лет брака, и я не мог с ней поступить иначе, но и ситуация у нас такая, что как ни крути, я буду изменником в любом случае. Впрочем, не думаю, что мы останемся друзьями после развода. Мы не были ими даже, когда были женаты.