Ее превосходительство адмирал Браге
Шрифт:
В холле адъютант помог ей надеть кожаный реглан с меховым подбоем, и она, не застегиваясь, вышла на мороз. Зима в этом году выдалась студеная и снежная, и сейчас на улице было не только темно, - девятый час вечера на их широте, почитай, уже ночь, - но и холодно. Как бы, не минус двадцать с прицепом. Однако, если так, как она сейчас, - накоротке, - выйти из домашнего тепла в морозный вечер, вдохнуть полной грудью после долгого сидения взаперти холодный, чуть влажный воздух, почувствовать его прикосновение к лицу, увидеть редкие снежинки, кружащиеся в желтом свете фонаря, то сразу отпускает, пусть и ненадолго, копившееся весь день напряжение. Отступает тревога. Рассеивается озабоченность.
«На лыжах бы сейчас… километров
– Куда едем? – спросил между тем капитан Бронников, открывая перед ней дверцу локомобиля.
– В Кобонский Бор! – ответила, взглянув быстро на циферблат наручных часов. – Поздно уже, пора и честь знать.
– Разрешите напомнить, Елизавета Аркадиевна, на мызе вас ожидает лейтенант Якунов-Загородский.
– Спасибо, Федор Кузьмич, - поблагодарила она севшего рядом с водителем адъютанта, - действительно забыла.
«Ну, не страшно. Максимум, Стеша его ужином накормит. Родственник все-таки, хотя и седьмая вода на киселе».
На самом деле, она вызвала Виктора с фронта по собственной инициативе. И дело здесь было отнюдь не в родственных чувствах. Лиза ведь и сама, без этого сегодняшнего совещания, понимала, что дело идет к большой войне. Даже то, что происходило сейчас на Дальнем Востоке, являлось тяжелым испытанием не только для себерской армии и Флота, но и для всей республики. Для людей. Для экономики. Для всего. Но за «все» Лиза не отвечала. Ее зона ответственности – Флот, и она делала все, что в ее силах, чтобы Флот выстоял. Но кроме того она готовила его к Большой войне, исподволь реорганизуя все, до чего руки дотянутся, везде, где это возможно без капитального слома системы, накапливая резервы, создавая запасы, выискивая способы усиления.
И вот в середине ноября она получила от Виктора Якунова-Загородского письмо, причем не дома, куда он на правах родича мог с легкостью адресовать свое послание, а на службе – в Адмиралтействе. К слову сказать, письмо дошло до нее, - и дошло довольно быстро, - только потому что было адресовано именно ей, княгине, адмиралу и прочая, и прочая. Рядовые офицеры флота редко обращаются к кому-либо из лордов Адмиралтейства напрямую, но, если все-таки пишут, значит тому есть веская причина. Так рассуждает секретариат и, в общем-то, секретари не ошибаются: случайные послания приходят в Адмиралтейство крайне редко. Таким оказалось и то письмо.
В нем, Виктор коротко, технически грамотно и по-военному лапидарно изложил идею, которая вот, вроде бы, давно витает в воздухе, но которую так никто до сих пор и не сформулировал. Виктор писал о том, что в линейке боевых летательных аппаратов Флота остро не хватает специального самолета, заточенного исключительно на бомбометание. Взлетел с грузом бомб, доставил куда велено, - а боевой радиус в этом случае, должен быть соответствующий, - сбросил и улетел. Если, разумеется, штурмовики не перехватят. Но для этого «бомбардировщик», такое название Виктор предлагал для этого типа самолетов, должен иметь оборонительное вооружение типа того, какое установлено в штурманской кабине торпедоносца. Впрочем, Виктор не ограничился одной лишь теорией, а сослался на экспериментальный аппарат, созданный инженерами и конструкторами товарищества «Самолет». Виктор этот аппарат испытывал еще прошлым летом, но тогда эта машина позиционировалась, как грузовой транспорт.
Прочтя это письмо, Лиза отметила, что голова у лейтенанта работает хорошо, и, судя по ее собственным воспоминаниям о мире победившего социализма, думает Виктор в правильном направлении. Поэтому первым делом она вытребовала всю основную техническую документацию на модель «Самолет-Е153Э» и практически сразу убедилась, что ее сводный родственник абсолютно прав. Речь шла об огромном аппарате с хорошей аэродинамикой [103] и двумя паровыми машинами общей мощностью
103
Описывается нечто вроде XB-42 - «Миксмастер» (Mixmaster, с англ.?-?«миксер») - экспериментальный бомбардировщик, разработанный компанией «Дуглас» в 1943 году. Имел два поршневых двигателя, вращавших соосные винты в хвосте фюзеляжа. По утверждению американского историка авиации Бауэрса является самым скоростным поршневым бомбардировщиком в истории, хотя это и оспаривается другим и исследователями. В серию не пошел, так наметился переход на реактивные двигатели.
Вот тогда Лиза и вызвала Виктора с фронта. Идея создания бомбардировочной авиации показалась ей своевременной, а успевший понюхать пороху «родственничек» - отличным кандидатом в кураторы программы.
Виктор ждал ее в дубовой гостиной, сравнительно небольшой уютной комнате с разожжённым камином. Сидел в кресле, придвинутом к огню, курил папиросу и смаковал благородную, – другой в доме не держали, – темную, как крепкий цинский чай, старку, отпивая маленькими глотками из граненого хрустального стакана. Початая бутылка пятнадцатилетней «Тверской особой» стояла на столике в углу. Домашняя прислуга на мызе Кобонский Бор любила лейтенанта Якунова-Загородского еще с тех пор, когда он был юным гимназистом.
«Умеет располагать к себе людей, - отметила Лиза, окинув комнату своим фирменным «длинным коротким» взглядом истребителя. – Всего один раз ошибся. Правда, сразу по-крупному. Такую девушку, дурень, упустил! Идол стоеросовый!»
– Здравствуй, Виктор! – сказала она вслух, сразу обозначив неформальный стиль общения «без чинов».
– Здравствуйте, Елизавета Аркадиевна! – парень встал из кресла. Впрочем, уже не парень, а молодой мужчина. Высокий, широкоплечий. Мундир сидит, как влитой. На груди орден «Святого Михаила 2-й степени» и золотой знак пилота 1-го класса.
«В прошлую нашу встречу…» - В июле на крейсере «Кострома» Виктор носил серебряный значок, 2-го класса.
– Когда успел поднять класс?
– Да само как-то вышло, - пожал плечами Виктор.
– За бой над Амурским проливом начислили семь балов, - он поставил стакан со старкой на каминную полку и выбросил окурок в огонь, окончательно обернувшись лицом к Лизе. – Потом «Изборск» поставили на ремонт, и я вернулся в штурмовой полк. Двадцать три боевых вылета, четыре воздушных боя, семь штурмовок. Начислили еще 12 балов. Так и набрал.
– Молодцом! – похвалила Лиза. Парень действительно оказался стоящим. Не только красив и умен, еще и пилот правильный. – Ужинал?
– Да, спасибо.
– Время позднее, так что ночуешь у нас, но прежде, чем пойдешь спать, поговорим, - Лиза села в кресло, в котором до нее отдыхал Виктор и вытянула ноги к огню. – Себе другое возьми и плесни-ка мне тоже старки. Надо, знаешь ли, расслабиться, а у меня в последнее время это не очень хорошо получается.
– Как поживает Вадим Николаевич? – спросил между тем Виктор, пододвинув себе кресло и направляясь за старкой.