Ее превосходительство адмирал Браге
Шрифт:
– Третьего дня принял округ на польской границе.
Что ж, у военных всегда так. «Дан приказ ему на запад, ей в другую сторону…»
– А ребята где?
– Учатся, - пожала плечами Лиза, - взрослые, сам понимаешь, самостоятельные. Позвонить матери… Впрочем, оставим. Это не тема для разговора. Еще вопросы есть? – посмотрела на Виктора с интересом, примерно зная, о чем он может ее спросить.
– Как Варвара?
– Из госпиталя выписалась, - Лиза взяла из рук Виктора стакан со старкой и понюхала напиток. – Хороша! Но это я, как ты понял, о старке. А Варя вернулась в Академию.
– Могут списать?
– Это вряд ли, - покачала головой Лиза. – Здоровая девка. Думаю, оклемается! А если нет, то есть у меня для нее дело. Но это пока не актуально. Садись, - кивнула на кресло. – Поговорим.
Виктор сел и выжидательно на нее посмотрел.
– Ты писал о бомбардировщиках. Объясни концепцию, как ты ее себе представляешь.
– Особый класс самолетов, - сразу же, словно был готов к докладу заранее, начал лейтенант.
– Предназначены для нанесения бомбовых ударов. Думаю, что универсализм здесь только во вред. Коч, конечно, можно использовать для бомбометания, но он, прежде всего, истребитель-штурмовик. Одна бомба – даже если это 250 килограммовая бомба, - погоды не делает. К тому же штурмовик сбрасывает ее на большой скорости. Он может пикировать, - это плюс, - но входит в крутое пике на высокой скорости. Даже с бомбой, это порядка семисот-восьмисот километров в час. Невозможно нормально прицелиться. Невозможно обеспечить точность попадания. Во всяком случае для большинства пилотов из линейных полков это именно так. То есть, нужна машина побольше. Как струг-вампир, например, только вместо торпеды бомбы, и чтобы пикировала с меньшей скоростью.
– Их так и применяют иногда.
– Я летал на торпедоносце, Елизавета Аркадиевна, у него плохо получается пикировать, да и выход из пике так себе. В общем, надо думать, но принцип именно такой: бомбовая нагрузка под тонну, скорость в пределах 450-500, один или два двигателя, боевой радиус 800-1000 километров. Способность бомбить с пикирования, сбрасывая бомбы на малой высоте и на приемлемой для точного прицеливания скорости. Вот, собственно, и все.
– Вооружение? – поинтересовалась Лиза, удивленная тому, как близко к известным ей образцам – Юнкерсу и Туполеву – подобрался этот себерский провинциальный аристократ.
– Курсовые пулеметы и турельная установка для стрелка в задней кабине, как на торпедоносце.
– А тот монстр, которого ты испытывал? С толкающими винтами, - задала Лиза новый вопрос и сделала осторожный глоток. Старка была превосходна, но это она знала заранее. Напитки для дома выбирал Вадим, а он в этой гадости знает толк.
– Это тяжелый бомбардировщик, Елизавета Аркадиевна. Бомбит с большой высоты, но действует всегда группой. Бьет по площадям. Боевой радиус тоже должен быть больше.
– Еще идеи есть?
– Так сразу не соображу, - покачал головой Виктор. – Надо подумать.
– Хорошо, - кивнула Лиза. – Мне это подходит. Считай, что с завтрашнего дня ты прикомандирован к специальной технической группе при 1-ом заместителе набольшего боярина Адмиралтейства. И первым делом займешься ты именно бомбардировщиками.
Помолчали. Лиза закурила, сделала глоток старки. Посмотрела на родственничка:
– Ну, что, лейтенант, готов к труду и обороне?
– Всегда готов! – как-то очень уж быстро и точно ответил собеседник, и это заставило Лизу насторожиться.
– Ну, ну, - улыбнулась она, подыскивая правильное слово. – Пионер, понимаешь, выискался.
– Что, простите? – опешил Виктор.
А, по идее, не должен был.
– Не забивай голову! – предложила Лиза, почувствовав, что неожиданно взяла след, да и афаэр, словно бы, ожил. Потеплел, потяжелел, однозначно реагируя на явно занервничавшего лейтенанта.
– Нет, нет! Елизавета Аркадиевна, - заторопился вдруг Виктор, - вы ведь сказали «пионер», я не ослышался.
– Американское словцо, - «отмахнулась» Лиза.
– Или русское, - осторожно «предположил» Виктор.
– И про труд и оборону что-то знакомое. ГТО?
– Так, - сказала тогда Лиза, привычно удивляясь превратностям судьбы.
– И кто у нас, тогда, пионер?
– Ребенок в красном галстуке, лучший друг комсомольцев…
– Даже так? – хмыкнула Лиза.
– Затейливо, но возможно. Так ты, друг Виктор, был пионером? Может быть, и октябренком тоже?
– Даже в комсомоле состоял, - несколько растерянно ответил лейтенант, тоже, небось, сообразивший, куда дует ветер.
– Кучеряво.
– Лиза достала из портсигара папиросу, обстучала и, не закуривая, крутанула в длинных сильных пальцах.
– В партии коммунистов-ленинцев тоже состоял?
– Коммунисты-ленинцы – это же троцкисты, - нахмурился Виктор, - разве нет?
– О, как! – Искренно восхитилась Лиза.
– Ты в каком возрасте сюда перешел? Я же тебя в первый раз, вроде бы, подростком встретила. Лет шестнадцать тебе тогда было.
– Семнадцать, - уточнил собеседник.
– Но там, ну, вы понимаете, мне было много больше. Я подробностей не помню, даже, как звали там не знаю. Но по ощущениям, взрослый. А про коммунистов я вообще только сейчас по случаю вспомнил. И… Думаю, там, у нас, они просто коммунистами назывались, но я в их партии по молодости лет не состоял. А потом… - он удивленно посмотрел на Лизу и помотал головой, словно, не мог поверить тому, что вспомнил. – А потом, вроде бы, СССР прекратил свое существование, и коммунисты потеряли власть…
«Вот даже как! – поняла Лиза. – Это же Машкин мир».
– А как сюда попал? – спросила вслух. – Когда? Где?
– Точно не скажу, но давно, - не стал скрывать мнимый Якунов-Загородский. – Мальчишке, в которого я попал, было лет шесть. Беспризорник, доходяга. Где-то на железнодорожной станции Кунгур-сортировочная.
– А как стал Якуновым?
– Прибился к старику. Остальное правда. Крепостица на краю земли, полусумасшедший старик - отставной бригадир. Люди в деревне прозвали Якуновым внуком. Так и пошло. А вы?