Её тайный малыш
Шрифт:
— Я здесь, чтобы работать, Дениз, — напоминаю я ей, смеясь. — Кроме того, у мистера Блайта, в записной книжке, вероятно, сотни супермоделей, которым он может уделить время, когда захочет. Я серьёзно сомневаюсь, что ему понравится неряшливая няня.
— Боже, я ненавижу, когда ты так делаешь! — возмущается Дениз. — Ты красивая, Реджина! Любому парню, я имею в виду абсолютно любому, повезло бы заполучи он тебя. Готова поспорить на что угодно, когда Райан увидит тебя, он переведёт тебя из няни в маму ещё до конца месяца.
—
Дениз тоже хихикает.
— Ладно-ладно. Как выглядит дом? — она спрашивает. — Ты упомянула, что это особняк?
— Мх-м, — бормочу я. — Скажем так, этот район лучше, чем всё, что я когда-либо видела. Он совершенно отличается от того, где мы живём. Трудно поверить, что у моих родителей дом всего в двадцати милях к югу отсюда.
— Теперь это твой дом, Реджи, — говорит Дениз. — Ты будешь жить там.
Я фыркаю.
— Думаю, ты права, хотя я уверена, что меня отправят в комнату для прислуги в подвале. Боже мой, я здесь, на подъездной дорожке, Дениз, и мой «Цивик» выглядит совершенно неуместно. Участок огромный, но дом настолько большой, что совсем не кажется маленьким. И ты знаешь, что ты единственная, кому может сойти с рук называть меня Реджи, верно?
Я почти слышу ухмылку Дениз.
— Это потому, что я особенная.
Я улыбаюсь.
— Полагаю, что так.
Я рада, что мы больше не фантазируем о моём новом боссе, но Дениз как собака с костью.
— Так Райан Блайт в реальной жизни такой же горячий, как в рекламе? Клянусь, я смотрю телевизор только ради рекламы «Mama Pasta».
Я снова выдуваю воздух струей.
— Дениз, я с ним ещё даже не встречалась.
Она смеётся и говорит:
— Я просто хочу убедиться, что мы правильно расставляем приоритеты.
— Так, о чём ты говоришь? Когда я его увижу, мне придётся немедленно рассказать тебе?
Она хихикает.
— Звучит как план. Мне нужно знать, такой ли мистер Блайт сексуальный в реальной жизни, как в рекламе. Я ожидаю полного отчёта, подписанного и доставленного в трёх экземплярах.
Я хихикаю и спрашиваю, можно ли мне оставить копию себе. Она игнорирует меня и заставляет меня пообещать. Но я всё ещё с удивлением смотрю на особняк.
— Мне кажется, этот двор был в одной из рекламных роликов «Mama Pasta», — говорю я. Газон нефритового цвета и идеально ухоженный. — Помнишь тот, в котором его бабушка кормит всех рабочих в Италии? —
В моей голове возникает образ армии сицилийских садовников, марширующих в плоских рабочих кепках, с подтяжками и преувеличенными усами.
— Ага.
— Ну, он такой же большой, как виноградник, где они показывают, как все работают. Он огромный.
Дениз хихикает.
—
Я смеюсь и говорю:
— Ты знаешь, что бабушка мистера Блайта, вероятно, никогда не была владелицей виноградника в Италии, и я сомневаюсь, что печенье с рикоттой настоящее.
— Но они вкусные!
— Хорошо, ты меня подловила.
— Кроме того, ты знала, что «The Tribune Times» только что назвала Райана Блайта третьим самым завидным женихом в мире?
Я снова смеюсь.
— Это потрясающе, но сомневаюсь, что я ему понравлюсь. Ты же знаешь, я не могу похудеть, а такие парни не любят фигуристых девушек.
— Прекрати это! — резко говорит моя подруга. Её тон смягчается, и она произносит: — Ты идеальна такая, какая есть. Ненавижу, когда ты унижаешь себя. И я говорю тебе это ещё раз.
Я вздыхаю.
— Я знаю, Дениз, но правда. Я здесь только ради работы.
— Ладно, ладно, — признаёт она. — Но если он на самом деле тролль в реальной жизни, скажи мне, хорошо? Ты знаешь, у них есть визажисты, парикмахеры и идеальное освещение. Райан Блайт в реальной жизни может быть ростом пять футов два дюйма и безумно уродливым. Может быть, это все магия кино.
— Спасибо, Дениз, — криво говорю я. — Это звучит ужасно.
Она отмахивается от меня.
— В любом случае, подруга, я хотела пожелать тебе удачи в твой первый день. Я действительно очень рада за тебя.
— Я тоже рада, — наконец признаюсь я. Возможно, это и не совсем работа моей мечты, но мне действительно приятно иметь стабильную, хорошо оплачиваемую работу, живя в таком великолепном доме. Впрочем, меня, наверное, поселят в комнате для прислуги в подвале. Я могла бы попасть в сырую тёмную камеру, напоминающую тюрьму строгого режима.
— Извинись за то, что назвала себя толстой, — требует Дениз.
Я вздыхаю. Из этого упражнения нет другого выхода, кроме как повесить трубку, и нет никакой гарантии, что даже если я повешу трубку, она не будет здесь через полчаса, стучать в дверь и требовать встречи со мной.
— Хорошо, мне очень жаль. Я позвоню тебе позже, ладно?
— Ты лучшая! — Дениз добавляет: — Мне нужны все подробности!
— Пока, Дениз, — молвлю я, снова смеясь. Она кладёт трубку, и я смотрю на часы. Разговор с нею занял десять или двенадцать минут. У меня ещё есть пятнадцать минут, но это нормально. Мой приход сейчас будет не столь отчаянно ранним, что моё появление покажется странным.
Я быстро прокручиваю в голове имена детей, о которых буду заботиться. Вот Рико, двенадцать лет, самый старший из детей Райана. Следующим идет Ронни ему десять. Ребекке девять. Список завершают двойняшки Рэйчел и Руфус, семилетние и самые младшие в семье.