Её тайный малыш

Лоу С.И.

По ходу фильма я ещё раз украдкой смотрю в окно. Вот чёрт. Сейчас повсюду чёрный дым. Соседский дом, прямо у меня в поле зрения из окна, горит. Оранжевые языки огня вылетают из окон, в воздухе дико летают искры. Горит также очень много деревьев, а часть кустарника превратилась в пепел. Во многом наш дом и двор кажутся обречёнными. Разве нам не следует уйти?

Я быстро встаю и задёргиваю штору на окне, прежде чем кто-нибудь из детей это заметит. К счастью, они сидят восторженно, смотрят фильм, но Рико это видит,

и он явно боится. На его голубые глаза навернулись слёзы, а нижняя губа дрожит.

Я стараюсь быть легкомысленной. Я улыбаюсь и говорю:

— Видишь, огонь до нас не дошёл? Это часть блестящего ландшафтного проекта твоего отца. У нас всё будет хорошо, дорогой.

Он выпрямляется, гордясь своим отцом, и кивает, прежде чем снова обратить внимание на телевизор. Следующие несколько часов я слышу пожарную сигнализацию, гул вертолётов и даже рёв самолета. Я не открываю окно, потому что это только напугает детей. Кажется, мы остаёмся в игровой комнате целый день. К счастью, у нас есть общая коробка «Cheerios» (прим. перев. — сухой завтрак, хлопья), и дети в любом случае не слишком голодны.

Где же Райан? Я сопротивляюсь желанию выглянуть за дверь, зная, что любое беспокойство, которое я проявлю, только заставит детей волноваться. Мне требуются все силы, чтобы продолжать улыбаться и вести себя спокойно.

Часы идут, а я всё больше и больше нервничаю. К счастью, я нашла несколько крекеров, спрятанных в шкафу детской, и мы тоже ими полакомились. Пятеро детей устают и капризничают, и я пытаюсь застелить им кровати, используя разнообразные одеяла и пледы.

— Поспите, — призываю я малышей. — Это всего лишь плохой сон.

Четверо младших устраиваются на своих импровизированных кроватях и вскоре засыпают, словно херувимы, плывущие на облаках. Тем временем Рико отошёл в угол с романом о драконах.

Я украдкой выглядываю в окно. Сейчас темно. Неужели мы действительно были внутри весь день? Снаружи, похоже, никакого прогресса в борьбе с пожаром нет. Не могу сказать, стало ли хуже, но воздух темен от пепла, и я ничего не могу разобрать. Внезапно Ребекка просыпается и туманно спрашивает:

— Когда мой папа будет дома?

Внезапно у двери появляется большая тень.

— Я уже дома, тыковка, — говорит Райан, входя в игровую комнату. Мне хочется обнять его. Его массивная фигура покрыта сажей с головы до ног, но меня это не волнует. Мне хочется прижать его к себе и прислониться головой к его широкой груди, пока он гладит меня по волосам.

Ребекка дрожащим голосом спрашивает:

— Папа, наш дом сгорит?

— Нет, дорогая, — отвечает он, приседая и поглаживая её по щеке. — Мы в полной безопасности. Не беспокойся ни о чём. Я защищу тебя. — Ребекка улыбается и снова засыпает. Райан бросает взгляд на Рико и говорит: — Сынок, мне нужно поговорить с Реджиной

минутку. Сможешь ли ты присмотреть за своими братьями и сёстрами?

Рико кивает из своего угла.

— Ты можешь рассчитывать на меня, папа.

Удовлетворённый, Райан жестом предлагает мне выйти. Он следует за мной и закрывает дверь, и внезапно мы остаёмся одни в тёмном коридоре. Я осознаю его мужской аромат: мускусный, с лёгким оттенком пота и глубокий, древесный, его собственный. С него капает пот. Его одежда в безнадёжных пятнах. Там, где на нём не выступил пот, его лицо и предплечья почернели от сажи и пепла. Он похож на героя боевика, который только что спас ребёнка из горящего здания.

— Должны ли мы эвакуироваться? — тихо спрашиваю я. — Всё в порядке?

Он качает головой.

— Дом по соседству и окружающий его кустарники разрушены или скоро будут разрушены. Воздух наполнен чистым дымом. Никто не может выйти на улицу, и это было бы небезопасно. — Он видит, что я в ужасе от того, что он сказал, и добавляет: — Хотя с нами всё будет в порядке. На улице усердно трудятся городские пожарные, и я также вызвал частную пожарную команду.

Я киваю.

— Смогут ли они потушить пожар?

Его красивое лицо мрачно.

— Я на это надеюсь. Будет большой материальный ущерб, но сейчас это не важно. Сейчас единственное, что имеет значение, это то, что мы в безопасности и собираемся оставаться в безопасности.

Я киваю и тихо говорю:

— Хорошо, я позабочусь, чтобы с детьми всё было хорошо.

— Я знаю, что ты это сделаешь, — говорит он. В его голосе есть теплота, но ощущается и резкость. Очевидно, что он тушил пожар голыми руками, хотя он генеральный директор-миллиардер. Я почти боюсь спрашивать.

Затем он касается моей щеки, его голубые глаза блестят в тусклом свете.

— С тобой всё будет в порядке, Реджина?

Я делаю глубокий вдох и улыбаюсь ему, встречаясь с ним взглядом.

— Да, у нас всё будет хорошо. Не беспокойся о детях. У меня всё под контролем.

Он на мгновение колеблется и бросает на меня долгий взгляд. Затем он быстро опускает голову и большими, мощными шагами идёт по коридору, оставляя нас. Моё сердце вопит. Я хочу, чтобы он вернулся. Я хочу, чтобы он остался с нами, но он герой, и он спасёт нас от этого пожара.

* * *

Я сплю беспокойно, свернувшись калачиком на диване в игровой комнате, но меня будит маленькая рука, тянущая меня за волосы.

— Джина? — спрашивает Рэйчел, её пухлое личико заглядывает мне в глаза. — Ты не спишь?

Я встаю и улыбаюсь.

— Привет дорогая. Как ты? Хочешь немного хлопьев?

К счастью, в детской, кажется, полно нескоропортящихся продуктов, и мы сьедаем вторую коробку «Cheerios». Дети в замешательстве, но я стараюсь мягко отвечать на их вопросы.