Её запретный рыцарь
Шрифт:
— Куда это ты собралась? — спросила миссис Берри, останавливаясь в дверях.
— Пойду на работу.
— Пойдешь на работу? — фыркнула миссис Берри. — Будто я ничего не понимаю! Снимай эту свою шляпку, садись в кресло или, лучше, ложись в кровать.
— Но я должна! — запротестовала Лиля. — Миссис Берри, я сейчас чувствую себя хорошо, правда хорошо.
— Отлично, если так. Я и не говорю, что тебе плохо. Но на работу ты не пойдешь.
Она сказала это тоном, который был хорошо знаком мистеру Берри. В таких случаях он был не в силах оказывать сопротивление,
В течение утра эта добрейшая женщина приходила еще несколько раз. Она забрала поднос, потом принесла утренние газеты и, наконец, захотела «немного прибрать в комнате». В шестой раз она стремительно переступила порог и объявила, что Лилю хочет видеть какой-то джентльмен.
— Кто это? — встрепенулась Лиля.
— Он не называет себя. Высокий, спортивного сложения, довольно симпатичный.
Лиля немного поколебалась и попросила миссис Берри привести его. Домовладелица одобрительно хмыкнула и вышла.
Минуту спустя в комнату шагнул Билли Шерман.
От удивления и гнева Лиля непроизвольно вскочила и крикнула:
— Вы!
Шерман кивнул, положил шляпу и перчатки на столик рядом с дверью и подошел к девушке.
— Да, — спокойно сказал он. — Я. Разве ты не хочешь меня видеть?
Лиля была не в силах произнести ни слова и только показывала дрожащим пальчиком на дверь. Тогда он продолжил:
— Ладно, зато я рад тебя видеть. Нет, я не уйду.
А когда ты услышишь то, что я хочу тебе сказать, сама не захочешь, чтобы я уходил. Я долго с тобой играл, и настало нам время понять друг друга. Садись.
Лиля вся дрожала от негодования и страха. Она помнила рассказ Ноултона: именно этот человек стал причиной всех их страданий. До этого Шерман никогда не был ей неприятен, но теперь она отодвигалась от него, словно от змеи.
Она сделала над собой усилие, чтобы взглянуть на него.
— Мистер Шерман, если бы я знала, что это вы меня спрашиваете, я бы никогда не позволила вам войти. Уходите немедленно, или я позову миссис Берри.
— Так ты бы не позволила мне войти? — усмехнулся Шерман. — Ну, ты бы об этом пожалела. Знаешь где бы ты сейчас была, если бы не я? Ты была бы в тюрьме. Это твое плавание через Гудзон вчера вечером было немного неосторожным поступком.
Лиля вскрикнула от удивления и ужаса, а он в ответ саркастически улыбнулся и продолжил как ни в чем не бывало:
— Ты вряд ли до этого момента считала меня своим другом, но, может, сейчас изменишь свое мнение. Разве я не мог сдать тебя детективам прошлым вечером?
Вспомни: все, что мне нужно было сделать, — это пойти и позвонить по телефону. Было еще не поздно.
Лиля смогла только повторить:
— Уходите, уходите!
— Но я этого вовсе не хочу, — продолжил он, не обращая внимания на ее крик. — Я был достаточно глуп, чтобы защищать тебя. Несколько месяцев ты смеялась надо мной, а теперь моя очередь. Теперь ты больше не сможешь смотреть на меня сверху вниз.
Девушке, которая приходит вечером к мужчине домой, лучше быть непокладистей. Подожди! Дай мне закончить!
Лиля, со сверкающими глазами, подбежала к двери и открыла ее, собираясь позвать домовладелицу.
Но последние слова Шермана, произнесенные угрожающим тоном, заставили девушку остановиться.
— Я думаю, — со значением промолвил Шерман, — ты не из тех людей, кто сам кладет голову на плаху.
А теперь слушай, что я тебе скажу, и тогда ты сможешь спасти и Ноултона, и себя.
Лиля смотрела на него удивленно и недоверчиво.
— О, я это делаю не ради вашего с ним счастья, — продолжил он, словно прочитав ее мысли. — Я не такой добренький дурачок. Спрашиваю тебя прямо: ты хочешь спасти Ноултона?
— Что… что для этого надо сделать? — заикаясь, проговорила Лиля, отпустив дверь и поворачиваясь к нему.
— Только одно: я могу его спасти и спасу, но только при одном условии.
— Одном условии?
— Что ты выйдешь за меня замуж.
— Я — замуж — за тебя! — Эти слова ее шокировали.
— Да. В день, когда ты станешь моей женой, Джон Ноултон получит свободу. В противном случае — ты знаешь, что будет. И, моя дорогая, ты можешь сделать большую ошибку. Как я уже говорил, у тебя нет выбора. Я люблю тебя и постараюсь сделать тебя счастливой.
— Ты — сделать меня счастливой?!
В ее голосе звучало неописуемое презрение. Шерман вздрогнул и начал закипать от ярости.
— Думаешь, у меня это не получится? Ты будешь моей! Наконец-то! И берегись — я могу передумать.
Кстати, почему я не имею права на тебе жениться? Ноултон не успел. Это тебя расстраивает, не так ли? А что ты сейчас думаешь о своем любовнике? Почему ты не идешь в тюрьму и не говоришь ему… не говоришь ему…
Он запнулся и замолчал, дрожа от злости. Потом, с трудом взяв себя в руки, произнес:
— А теперь я хочу получить от тебя ответ. Ты прижата к стенке и должна руководствоваться здравым смыслом. Никакие твои высокопарные фразы или «несмей-ко-мне-прикасаться» теперь не годятся — ты получишь жесткий отпор, и поэтому лучше тебе быть паинькой. Ты моя. Ты это понимаешь? Ты моя. Хочешь хоть как-то помочь Ноултону? Хорошо. Так когда ты выйдешь за меня замуж?
Лиле хотелось закричать, выбежать из комнаты, закрыть уши и глаза, чтобы не слышать его оскорблений и не видеть его плотоядного взгляда. Но она стояла уставившись в одну точку, не в силах вымолвить слова или двинуться с места.
Шерман, угрожающе шагнув к ней, повторил свой вопрос:
— Так когда ты выйдешь за меня замуж?
Ее губы дрогнули, но с них не слетело ни звука.
— Господь свидетель, ты мне ответишь! — процедил сквозь зубы Шерман. Он подскочил к ней и крепко схватил за руку. — Говори! — прошипел он. — Ты, черноглазая чертовка, говори… отвечай мне…
В этот момент раздался громкий стук в дверь — как раз вовремя.
Шерман, глухо выругавшись, отпустил руку Лили и быстро повернулся. Лиля оперлась рукой о спинку кресла и, судорожно дыша, тем не менее тихо сказала: