Эффект Эха
Шрифт:
Должность курьера превратила в позицию пиар менеджера. И правильно сделала! В ее возрасте девочками на побегушках могут работать только неудачники. Солгав один раз в самолете, пришлось продолжить, и заодно привязать сумочку для вранья. Мешочек с множеством карманов, где каждая уловка покоится отдельно – главное не перепутать!
Рассказала лишь о вчерашнем дне. Ее с Антоном объединила случайная встреча, наполняющая сейчас томлением и трепетом сердце, предчувствием важного шага.
Ведь на этот раз жизнь оказалась непредсказуемой: Антон пригласил ее на свидание. И оно случится сегодня вечером!
– Ты просто обязана с ним переспать!
Оля только вздохнула и покачала головой.
– Нет, на первом свидании – это моветон.
Ностальжи
Москва медленно погружалась в серые промозглые сумерки. Календарь перешагнул на вторую половину октября, и с каждым днем солнце уставало все раньше.
В начале пятого на здании Почтамта, выходящем угловым фасадом на Тверскую, под циферблатом уже зажигалась реклама, фонари вдоль улицы вздрагивали, теплились, набухали светом, машин и народу становилось все больше.
И вот стрелки часов над Олиным столом замерли на долгожданных делениях – семь вечера.
Сегодняшний день выиграл первое место по своей продолжительности.
Разговор с Мариной ненадолго отвлек, но минуты, словно издевались, еле-еле тянулись, грозили свести с ума. И сколько не подгоняй время – оно в буквальном смысле почти остановилось.
А потом неожиданно и подло подкрался страх, в голову полезли опасливые мысли. А если первое свидание окажется последним? А вдруг она не понравится Антону, и он под любым удобным предлогом, ой, извини, мне позвонили из клиники, сбежит? Или закончит разговор, снова откроет ноутбук и займется своими делами, как тогда в самолете. И Оля поскачет по кругу, словно белка и будет ждать нового чуда.
Нет, еще одного разочарования она не выдержит. Все! Отменить пораженческое настроение!
Запахнув на груди пальто, она выскочила из офиса и поспешила по промозглой улице в сторону метро.
На улице мелко накрапывало. Правильно говорят, забыла зонт – жди осадков!
Оля подняла воротник, прикрыла голову сумочкой – хоть немного спрятаться от моросящего дождя, очень переживала за прическу.
Стриглась она всегда коротко, так удобнее – утром встала, разлохматилась, потом уложила волосы гелем и вперед. Но сегодня каждой прядке нашла свое место, очень тщательно продумала гардероб, не вызывающе, но и не скучно. Надела голубую блузу, подчеркивающую карие глаза, узкую, выгодно облегающую бедра серую юбку, сапожки на шпильках. Повертелась у зеркала – неплохо!
«Всегда Кока – Кола!» – брызнула в глаза реклама с фасада Почтамта. Веселые пузырьки зашипели в запотевшем стакане. Оля невольно сглотнула, от волнения у нее пересохло во рту. И хоть колу она не любила, сейчас бы не отказалась от пары глотков.
У здания гостиницы Интурист ей пришлось притормозить. Толпа забавно щебечущих туристов, атаковала прилавки с матрешками, розовыми ушанками и павло-посадскими платками. Ярмарка расположилась как раз напротив входа в гостиницу. Испугавшись метеосводок, обещавших скорые заморозки, гости столицы скупали теплую амуницию. Милиционер с длинным хрящеватым носом, покрасневшим от ветра, в белоснежном овчинном тулупе и высоких валенках, очень напоминал снеговика. Пригретый местными кооператорами, он исполнял гражданский и личный долг, мок под дождем и не вмешивался в процесс товарообмена.
Оля протискивалась между иноземцами, вежливо улыбалась, раздавала «пардон и сорри» налево и направо, и постепенно добралась до спуска в метро.
Нырнув в стеклянные двери Площади Свердлова, нащупала в кармане пятачок. Закинула его в жадно глотающий монетки турникет и слетела вниз по эскалатору. Дождалась поезда и втиснулась в битком набитый вагон, чем сильно разозлила контролершу.
Высокая полная женщина в серой униформе размером «три икса эль» и смешной красной шапке-пирожке (шапка была очень похожа на тревожную кнопку) свистнула и замахала ручищами, словно ветряная мельница.
Пассажиры бросились от нее врассыпную.
– Невтерпеж, да? Всем ждать следующего поезда!
Оля уже за закрывшимися дверьми покрутила пальцем у виска и прижалась носом к надписи «не прислоняться».
Подразнив работнике метро, дальше размышлять о ее странном поведении Оля не стала, какая разница, уже столько дураков повстречала.
Главное, что через полчаса, всего через каких то тридцать минут она встретится с Антоном и начнет воздвигать в мечтах чудесный замок.
«А он случайно не женат?» – вопрос, заданный вдогонку Мариной, немного испортил настроение.
Нет! На этот раз точно нет! Никаких признаков женатика она не заметила.
Оля стиснула кулачок, прошептала в него вызубренную наизусть формулу счастья, спасение от сердобольных подруг, узнавших начало и тут же предугадавших финал.
Кассандры все слепые!
Случайная встреча в больнице стала знаком, Оля восприняла его буквально. Антон вернулся в ее жизнь наперекор унылой судьбе. Наперекор словам крестной «Уходи первой и ни о чем не жалей».
Радостная улыбка при встрече, знак рукой – я подожду тебя за дверью, смущенные слова приветствия.
– Вера Артуровна – твоя родственница? – вопрос прозвучал сразу, но он ничего не значил. Потому что за ним последовала вереница приятных слов:
– Я не догадался взять твой телефон, сто раз пожалел, но было уже поздно. Искал тебя в аэропорту.
Оля мечтала услышать эти слова и услышала.
Оба не верили в происходящее, у обоих искрились глаза.
Картинка складывалась романтическая. Все шло – как надо, как задумывалось и мечталось!
И этот приторно-сладкий пейзаж не позволил зародиться сомнениям: что мир вокруг чуточку не тот. Мир немного тронулся умом. Капельку слетел с катушек. И даже медный пятачок на станции метро с забытым названием и именем какого-то революционера, даже милиционер-снеговик и грозная контролерша-мельница не помогли. Оля ничего не видела и не слышала, не осознавала, она летела к сбывающейся мечте.
И правильно делала.
К мечте надо лететь именно в таком, полубезумном состоянии!
Кто бы мог подумать, что на Новопесчаной улице, в двух кварталах от метро Сокол между булочной и сберкассой притаился осколочек кооперативного рая: уютное кафе
«У Наташи».
Вежливый охранник с военной выправкой, мужчина за сорок (тревожный возраст: ты или заработал себе на покой или замер на грани нищеты) распахнул двери и поклонился.