Эффект Грэхема

Кеннеди Эль

— Колсону вы тоже будете двигать эту речь?

— Нет, потому что ему это не нужно.

— А мне нужно? Вы меня даже не знаете.

Господи, заткнись к чертовой матери, упрекаю я себя. Бросая вызов моему новому тренеру, я ни к чему хорошему не приду.

— Я знаю, что сплоченность команды — не самая сильная твоя сторона. Я знаю, что лидерство не дается тебе от природы. Мы оба знаем, что твои бывшие товарищи по команде выбрали тебя за твое мастерство, а не за лидерство — и подобный выбор заканчивается только катастрофой. С учетом сказанного,

я обычно не вмешиваюсь в то, кого команда выбирает своим капитаном, и я не собираюсь вмешиваться сейчас. Но я наблюдаю за тобой, Райдер. Я внимательно наблюдаю.

Мне удается держать ладони прижатыми к бокам, когда они хотят сжаться в кулаки.

— Спасибо за предупреждение. Теперь я могу идти?

Он быстро кивает.

Я выхожу и тяжело вздыхаю в коридоре. Вся эта ситуация — полный пиздец. Я понятия не имею, как все это будет развиваться, но, судя по событиям сегодняшнего утра, это будет не очень приятно.

Мне требуется несколько минут, чтобы сориентироваться и понять, как выйти из здания. Хоккейные площадки Брайара больше, чем у Иствуда, а некоторые коридоры напоминают лабиринт. В конце концов я выхожу в вестибюль, похожий на пещеру, с вымпелами, свисающими со стропил, и джерси в рамках вдоль стен. Сквозь стеклянную стену у входа я замечаю нескольких своих друзей, слоняющихся снаружи.

— Итак, это было веселое утро, — замечает Шейн, когда я присоединяюсь к ним.

— Потрясающее, — соглашаюсь я.

Солнце бьет мне в лицо, поэтому я натягиваю солнцезащитные очки на глаза. Когда я впервые переехал на Восточное побережье из Аризоны после окончания средней школы, я предполагал, что сентябрь в Новой Англии холодный. Я не ожидал, что летние температуры сохраняются, иногда до глубокой осени.

— Надеюсь, у второй группы дела идут лучше, чем у нас, — говорит Мейсон Хоули с кривой улыбкой. Мейсон — младший брат Рэнда и большую часть времени следит за его поведением.

— Сомневаюсь в этом, — говорит Шейн. — Эту хуйню не разгрести.

Словно в подтверждение его слов, группа парней из Брайара покидает арену, и все их лица омрачаются, когда замечают нас. Они останавливаются на верхней ступеньке, обмениваясь настороженными взглядами. Затем Кейс Колсон что-то шепчет Уиллу Ларсену, и группа делает шаг вперед.

Мы с Колсоном встречаемся взглядами. Только на мгновение, прежде чем он прерывает зрительный контакт и проходит мимо нас. Группа спускается по ступенькам, не обращая на нас внимания.

— Такой теплый прием, — растягивает слова Беккет, глядя им в удаляющиеся спины. Его австралийский акцент всегда становится более заметным, когда он саркастичен. Семья Бека переехала в Штаты, когда ему было десять. Америка практически выбила из него акцент, но он всегда присутствует, накладывается поверх его голоса.

— Серьезно, я чувствую себя здесь таким желанным, — вставляет Шейн. — От всех этих радуг и единорогов у меня чертовски кружится голова.

— Это полная жопа, — бормочет Рэнд, все еще наблюдая за парнями из Брайара. Он расправляет плечи и поворачивается ко мне. — Нам нужно экстренное совещание. Я отправляю групповое сообщение. Мы можем собраться у вас дома?

—

Вторая группа все еще тренируется, — указывает Шейн.

Рэнд уже достает свой телефон.

— Я скажу им, чтобы они были там в полдень.

Не дожидаясь одобрения, он посылает сигнал SOS. И вот так пару часов спустя гостиная нашего таунхауса забита двадцатью с лишним телами.

Шейн, Беккет и я переехали сюда на прошлой неделе. Наш дом в Иствуде был больше, но выбор жилья за пределами кампуса в Гастингсе, маленьком городке, ближайшем к кампусу Брайар, невелик. Если раньше у меня была своя ванная, то теперь я делю ее с Беккетом, который использует слишком много средств для ухода за волосами и загромождает все пространство на полках. Для того, кто трахает все, что движется, он на самом деле в некотором роде цыпочка.

Говоря о тех, кто трахает все, что движется, Шейн — только начинает, и вместо того, чтобы уделять внимание Рэнду, он переписывается с какой-то девушкой, с которой познакомился в Старбаксе буквально час назад. Шейн пытается залечить свое разбитое сердце с июня. Хотя, если вы спросите его, расставание было обоюдным.

Спойлер: такого понятия не существует.

— Ладно, заткнитесь все, — приказывает Рэнд. Он и Мейсон — техасские парни, каждый из которых может похвастаться легким акцентом, но в то время как Мейсон ведет себя как непринужденный южанин, его старший брат всегда напряжен. — Нам нужно обсудить этот вопрос с составом.

Он ждет, пока все успокоятся, затем смотрит на меня.

— Что? — Бормочу я.

— Теперь ты капитан. Тебе нужно провести собрание.

Прислоняясь к стене, я крепко скрещиваю руки на груди.

— Я бы хотел, чтобы это было официально зафиксировано, что я не хотел быть капитаном и вы все придурки, потому что поступили так со мной.

Шейн хихикает.

— Да, полное дерьмо, — говорит мне Рэнд, закатывая глаза. — Они выдвинули Колсона. Что еще нам оставалось делать?

— Не выбирай меня? — Холодно предлагаю я.

— Мы должны были сделать заявление. Противопоставить нашего лучшего игрока, их.

— Это не лучший их игрок, — нерешительно говорит Остин Поуп. Кудрявый парень стоит возле одного из кожаных кресел с несколькими другими первокурсниками.

Рэнд сердито смотрит на него.

— О чем ты, новичок?

— Я просто говорю, что больше нет “их лучших” и “наших лучших”. Теперь мы все в одной команде.

Он звучит таким же несчастным, каким мы все себя чувствуем.

— Неважно. Можем мы, пожалуйста, теперь поговорить о составе? — Нетерпеливо говорит Рэнд.

— А что насчет этого? — Спрашивает Беккет скучающим голосом. Он что-то печатает на своем телефоне, лишь наполовину обращая внимание. — Дженсен выберет того, кого выберет.

— Вау, прямо какие-то вдохновляющие слова. — Наш вратарь - второкурсник хихикает со своего места на сером дивне.

— Нам ведь на самом деле не о чем беспокоиться, правда? — Остин сейчас выглядит больным. — Он же не может убрать всех нас, верно? А, если он возьмет и уберет всех игроков Иствуда?

Все просто уставились на него.