Эффект Грэхема
Шрифт:
Я протягиваю цветок.
— Вот.
Она вздыхает.
— О боже. Я боюсь спрашивать, но… какой сегодня национальный день?
— Национальный день сладкой ваты. Мне показалось, что ты захочешь его отпраздновать.
Она издает этот мелодичный, женственный смех, и я притворяюсь, что он не производит на меня впечатления, хотя на самом деле все в ней так действует.
Мы устраиваемся на противоположных концах джакузи, и струи воды закручиваются вокруг нас в пенистый водоворот. Мы оба знаем, что произойдет, если мы сядем слишком близко
— Я действительно думала, что к этому времени услышу что-нибудь от сборной США, — ворчит Джиджи. — Типа, зачем Дастину понадобилось обнадеживать меня в Мэне, говоря, что мне не о чем беспокоиться, если они не планировали связаться со мной в ближайшее время?
— Я знаю, это расстраивает, но тебе нужно набраться больше терпения, — советую я. — Я помню, прошла целая вечность, пока они собирали юниорскую сборную мира. — Я слизываю капельку влаги с верхней губы. — Я думаю, что более важный вопрос прямо сейчас — что мы будем делать с Колсоном? Я продолжаю размышлять о том, стоит ли нам рассказать ему о нас.
Черты ее лица напрягаются.
— Вы, ребята, действительно начинаете ладить, да?
— Да. Он мне нравится, — говорю я неохотно.
Она усмехается.
— Это было больно, не так ли?
— Очень. — Я делаю паузу. — Хотя, я не знаю. Может быть, нам пока не стоит ему ничего говорить. Последний месяц доказал, что дух товарищества — это то, что нужно команде. Я не могу все просрать.
— Значит, давай еще немного помолчим. — В ее голосе звучит облегчение.
Раздается звуковой сигнал таймера, и мы вытираемся полотенцем, надеваем шлепанцы и направляемся в сауну. После этого я возвращаюсь в коридор с самым освежающим чувством, нормальная температура мгновенно охлаждает мое лицо.
Лицо Джиджи все еще раскраснелось от пара. Она выглядит такой хорошенькой, серые глаза сверкают, а щеки порозовели, что я забываю, где мы находимся. Я наклоняюсь и целую ее.
Кончик ее языка касается моего, когда кто-то прочищает горло, и мы отпрыгиваем друг от друга.
Это тренер Дженсен.
Черт.
— Грэхем. Райдер, — осторожно приветствует он нас.
Она резко отстраняется от меня, совсем не осторожно.
— Тренер, — говорит она, кивая в знак приветствия. — Эмм. Мне нужно принять душ и переодеться. Хорошего вечера.
Затем она убегает.
Тренер наблюдает за ее убегающей фигурой, затем переводит взгляд обратно на меня. Я борюсь с желанием закрыть глаза, чтобы не видеть этого хмурого осуждения.
— Ты действительно хочешь в это ввязаться? — спрашивает он, проводя рукой по своей стрижке цвета соли с перцем. Линия роста волос у него выглядит так же, как на фотографиях в вестибюле двадцатилетней давности.
Когда я не отвечаю, он вздыхает.
— Эти гребаные парни всегда думают своими членами, — бормочет он себе под нос. — Могу я провести всего один сезон, где этого дерьма не будет?
— Это больше, чем... что бы вы там не подумали, — наконец говорю
Он выглядит неубежденным.
— Мы вместе. Тут, э-э, замешаны чувства.
Чертовы чувства. Как вообще до такого дошло? Я думал, что трахну ее несколько раз, и мы оба разойдемся кто куда. Теперь мысль о том, что я никогда больше не увижу ее улыбки, кажется мне такой, словно кто-то вырывает мое сердце из груди.
— Все, что я могу сказать, это действуй осторожно. Не делай ничего, что могло бы навредить команде.
— Я пытаюсь этого не допустить. Послушайте, вы знаете, у нас было тяжелое начало, но я делал все, что мог, чтобы это изменить. Мы с Колсоном пытались объединить всех.
— Я заметил, — признает Дженсен.
— Тогда вы знаете, что последнее, что я хочу сделать, это все испортить. — Я пожимаю плечами, немного беспомощно. — Я этого не планировал.
Он снова тяжело вздыхает.
— Послушай. Мальчик. Мне насрать на жизни других людей. Меня волнуют только несколько вещей. Моя жена, мои дочери, мои внуки. И мои парни. То, что они покидают Брайар — ничего не меняет. Они по-прежнему все мои, ты понимаешь? — Он кивает в ту сторону, куда ушла Джиджи. — Ее отец мне как сын, а это значит, что она мне как внучка. Что означает — не занимайся херней.
Я сглатываю.
— Я знаю, что тебе с юных лет приходилось нелегко, — хрипло говорит Дженсен. — И я знаю, что доставил тебе немало хлопот, когда ты впервые попал сюда. Но я заметил разницу в тебе, Райдер. Ты хорошо исполняешь свои обязанности в качестве капитана, и благодаря этому команда демонстрирует улучшение. Если ты будешь продолжать в том же духе, вы, ребята, пройдете весь путь до конца. — Он пожимает плечами. — Так что… Я просто хочу, чтобы ты подумал, готов ли ты рисковать этим.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
РАЙДЕР
Не называй меня так
Закон наконец-то добрался до меня.
Вернее, юрист. Я уклоняюсь от его звонков с сентября. Больше трех месяцев, а он все еще не понял намека. На самом деле, он только ускорил свою миссию “установи контакт с Райдером”. На этой неделе прислал несколько писем по электронной почте, оставил еще два голосовых сообщения, и я, наконец, понял, что если не пошлю все и не сорву пластырь, я буду бегать от этого парня до конца своей жизни.
Сегодня вечер среды, и я направляюсь в общежитие, чтобы повидаться с Джиджи. Мы договорились поужинать и сходить в кино. Заезжая на парковку, я остаюсь в джипе и перезваниваю Питеру Грину, не прослушав сообщение, которое он только что оставил.
— Питер Грин, — следует его отрывистое приветствие.
— Мистер Грин. Это Райдер.
— Наконец-то. — Его голос звучит немного раздраженно. — Я уже начал думать, что ты разыграл сцену с исчезновением и сменил имя.
Боже, прекрасная мечта.