Эффект Грэхема
Шрифт:
— Зависит от того, является ли это единственной причиной, по которой ты хочешь участвовать в соревнованиях. Это не что иное, как Иди ты нахуй, посмотри на мою медаль, старина?
— Конечно, нет. — Я вздрагиваю. — Это как бы самая маленькая часть всего этого. Кусочек процента, который иногда задевает меня за живое. Соревноваться на мировой арене намного важнее, чем он. Это волнующе.
— Хорошо. Сосредоточься на этом волнении. Но также признай, что заноза
— Мне неприятно признавать это, — признаюсь я, закрывая глаза.
Я вздрагиваю, когда чувствую, как его большой палец поглаживает мой подбородок.
— Тебе действительно нужно смириться с этим, — хрипло говорит он.
Я хмурюсь.
— Вау. Я только что поделилась кое-чем действительно важным и...
— Нет, я не это имел в виду. — Он качает головой, глядя на меня. — Тебе нужно перестать расстраиваться из-за того, что ты чувствуешь. Ты ненавидишь эту цыпочку Эмму и расстраиваешься из-за того, что ненавидишь ее. Ты хочешь чего-то, чего нет у твоего отца, и чувствуешь себя неловко, желая этого.
По какой-то причине мое горло сжимается. Жгучие слезы обжигают глаза. О Боже, мне лучше не плакать.
— Это похоже на то, что ты отказываешься высказывать даже малейшую толику негатива; в противном случае это сделает тебя плохим человеком. Или ты чувствуешь, что тебе нужно быть вечно благодарной за то, что ты родилась богатой и одаренной. — Он обнимает меня, его губы нежно касаются моих, когда он проводит ладонью по моей обнаженной руке. — Просто чувствуй то, что чувствуешь. Это нормально.
Я моргаю, чтобы сдержать слезы, но они угрожают пролиться. И не потому, что мне стыдно за все, в чем я призналась.
Это неоспоримое осознание того, что у меня появляются чувства к этому парню.
— Я... — Я делаю вдох, пытаясь успокоить свой голос. — Я никогда не встречала никого, с кем мне было бы комфортно делиться всем этим. — Я смотрю в его бездонные голубые глаза, всегда поражаясь тому, какие они живые. — Я не чувствую, что ты осуждаешь меня. Ни за что. Никогда.
— Я не осуждаю.
— Тебе не кажется, что я тебя осуждаю?
— Никогда, — просто говорит он.
Затем он заметно сглатывает, и я точно знаю, что он чувствует.
Это чертовски пугающе.
Райдер переворачивает нас так, что оказывается на спине, а я прижимаюсь к его обнаженной груди. Он проводит пальцами по моей обнаженной коже, от плеча до копчика, прежде чем положить ладонь мне на бедро. Я дрожу от его прикосновения.
— Жизель, — говорит он.
— Ммм?
— Мы теперь встречаемся?
Улыбка щекочет мои губы. Я слегка приподнимаюсь на локте и смотрю на него сверху вниз. Он кусает губу, и это восхитительно.
— Да. Я думаю встречаемся.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ДЖИДЖИ
Мир
Я выбираюсь из номера Райдера в очень реннее время, потому что до ужаса боюсь, что мужская команда Брайара приедет слишком рано и Кейс как-то увидит нас.
В конце концов мне придется сказать ему, я это знаю. Мне просто ненавистна мысль о том, чтобы причинить ему боль. Мы были вместе почти два года. И у нас есть своя история.
Я предполагала, что мы с Райдером переспим несколько раз, а потом все закончится. Кейс даже ничего не заподозрит. И уж тем более не узнает. Но мы с Райдером больше не можем прятаться. Прошло уже несколько месяцев. Это поражает меня, потому что кажется, что я знаю его целую вечность. Я не могу вспомнить времени, когда один из его одурманивающих поцелуев не затуманивал мой мозг.
Мы выигрываем нашу дневную игру, пока оставаясь непобежденными в этом сезоне. Затем у нас есть час, чтобы поужинать пораньше, прежде чем идти смотреть игру парней. Я не видела ни одной их игры с тех пор, как Райдер и Кейс застряли в походе посреди леса. С тех пор они одержали четыре победы подряд, и, судя по тому, что я слышала, они стали непреодолимой силой, но впервые увижу это лично.
С первого выхода на лед я вижу разницу. Особенно с этими двумя. Они играют так, как я никогда раньше не видела, команда смертоносной атаки с Уиллом в роли третьего нападающего. Беккет и Демейн — защитники, они тоже зажигают.
— О Боже, — стонет Ками. — У него такие мягкие руки.
Она говорит о Беккете. Это правда — у него нет скорости Кейса или Райдера, но, черт возьми, легкость, с которой он владеет этой клюшкой...
— Он великолепен, — вздыхает она.
— Ты все еще не переспала с ним? — Уитни удивленно спрашивает.
— Нет! — Ками скулит. — Ты можешь в это поверить? Это неприемлемо.
Большую часть игры счет ничейный — 1-1, пока в середине третьего периода не начинается самая сумасшедшая игра, которую я когда-либо видела.
Кейс получает удар от своего соперника, и, падая на лед, ему удается отбить шайбу. И Райдер, который только что нанес силовой прием и находится в процессе вращения от ответного удара, каким-то образом умудряется подхватить шайбу, сделать почти полный разворот на 360 градусов и засунуть шайбу между накладками для ног вратаря и блокирующим.
Гол.
Весь каток в восторге, даже болельщики хозяев. Потому что это было действительно самое крутое событие на всей планете. Раздается взрыв радостных возгласов, когда мы с товарищами по команде вскакиваем на ноги, крича во все горло. Изумленный и восторженный Райдер закидывает обе руки за голову как раз в тот момент, когда Кейс обнимает его своими руками. Загораются вспышки, и я подозреваю, что эта культовая победная поза завтра будет разнесена по всем спортивным блогам.