Эффект Люцифера
Шрифт:
Теперь, когда все испытания для «семерки из Абу-Грейб» остались позади, ситуация улучшилась. В тюрьме Чип собирается пойти на курсы парикмахеров, чтобы научиться новому ремеслу, ведь он больше не сможет работать в исправительных учреждениях. «Я хотел бы восстановиться в армии, вернуться и доказать, что я этого достоин. Я никогда не сдавался, я всегда хотел что-то изменить… Я был абсолютно готов умереть за свою страну, свою семью и своих друзей. Я хотел совершить что-то важное… Я горжусь тем, что почти всю жизнь служил своей стране» [386] .
386
Личное сообщение, 12 июня 2005 г.
Замечаете параллели с заключенным СТЭ Стью-819, который хотел вернуться в нашу тюрьму и доказать товарищам, что он не был плохим заключенным? Это также напоминает классический социально-психологический эксперимент, который показал, что лояльность по отношению к группе тем выше, чем серьезнее инициация для
Заключительные замечания
В следующей главе мы отвлечемся от солдат, оказавшихся в бесчеловечной поведенческой ситуации, и рассмотрим роль Системы, которая и создала условия, способствовавшие злоупотреблениям и пыткам в тюрьме Абу-Грейб и во многих других военных тюрьмах. Мы исследуем всю сложность системных влияний, ставших причиной возникновения и развития «культуры злоупотреблений». Сначала мы рассмотрим основные выводы нескольких независимых следственных групп. Мы увидим, в какой степени их отчеты учитывают влияние системных переменных, например, недостатки руководства, отсутствие соответствующего обучения, нехватку ресурсов и приоритет признания на допросах, как основных причин того, что происходило во время ночных смен в тюрьме Абу-Грейб. Затем мы изучим отчеты правозащитной организации Human Rights Watch о расследованиях сходных — и даже худших — злоупотреблений, о которых сообщили офицеры элитной 82-й воздушно-десантной дивизии в Ираке. Мы расширим наш поиск и исследуем, каким образом военное и государственное руководство США способствовало злоупотреблениям в других военных тюрьмах в разгар «войны с терроризмом» и «войны с повстанцами». В этом нам помогут интервью и теоретический анализ, приведенные в документальном фильме телеканала PBS «Вопрос пыток» (A Question of Torture) из телесериала Frontline (вышел в эфир 18 октября 2005 г.), в котором подробно рассматривается роль администрации Буша и военного руководства. Сначала они санкционировали пытки в тюрьме залива Гуантанамо, а потом перенесли эти методы в тюрьму Абу-Грейб и далее.
387
Aronson Е., Mills J. The Effect of Severity of Initiation on Liking for a Group // Journal of Abnormal and Social Psychology. 1959. Vol. 59, № 2. P. 177–181.
От роли ученого-бихевиориста, ведущего психологическое расследование, которую я играл в этой главе, я перейду к роли обвинителя. Я обвиню некоторых военных руководителей в злоупотреблении властью и в узаконивании пыток в тюрьме в заливе Гуантанамо и последующем экспорте этих приемов в тюрьму Абу-Грейб. Именно военное командование поощряло военную полицию и военную разведку использовать пытки, называя их «облагороженными» терминами. При этом оно оказалось не способно обеспечить командование, контроль, ответственность и соответствующее обучение, необходимые военным полицейским, охранникам ночной смены в блоке 1А. Я буду утверждать, что, таким образом, высшее командование виновно — и в грехе действия, и в грехе бездействия.
Устроив гипотетический суд над Системой, мы посадим на скамью подсудимых президента Буша и его советников и рассмотрим, какова их роль в возвращении пыток как приемлемого и даже необходимого средства в повсеместной и неопределенной «войне с терроризмом». Они также обвиняются в том, что не соблюдали по отношению к пленным повстанцам и другим «иностранцам», находившимся под военным арестом, гарантий, обеспеченных Женевскими конвенциями. Министр обороны Рамсфельд обвиняется в создании центров допроса, где «задержанные» подвергались чрезвычайно жестоким «злоупотреблениям» с сомнительной целью добиться от них признаний и информации. Вероятно, он также несет ответственность за другие нарушения нравственных норм, присущих нашей стране, таких, например, как «аутсорсинг пыток» важных задержанных в другие страны в рамках правительственной программы «чрезвычайной выдачи» (extraordinary rendition).
Я намерен показать, что начало злоупотреблениям положила именно Система, от Буша до Чейни, Рамсфельда и вниз по всей цепочке. Если это так, то нам, как демократическому обществу, нужно очень много сделать, чтобы в будущем подобные злоупотребления не повторились. Для этого необходимо добиться, чтобы Система изменила структуру и политику центров допроса.
Конечно, я понимаю, что некоторым читателям могут показаться натяжкой параллели между нашим небольшим Стэнфордским экспериментом в искусственной тюрьме и жестокой реальностью тюрьмы в зоне боевых действий. Но здесь важны не фактические различия, а основные психологические движущие силы, сходные в обеих ситуациях [388] . Кроме того, несколько независимых исследователей также провели параллели между двумя тюрьмами — это сделано, например, в отчете Шлезингера (мы цитировали его в начале главы), а также в отчете бывшего криптолога военно-морских сил Алана Хенсли. В своем анализе поведения солдат, обвиненных в злоупотреблениях, он приходит к следующему выводу:
388
Один офицер сказал мне: «Я сам говорил: „это Стэнфорд“, описывая необычное садистское поведение со стороны тех, кто командует другими».
«В случае с Абу-Грейб модель, подробно описанная в исследовании Зимбардо, построенная на практически таких же факторах и созданная в результате анализа эмпирических данных, была хорошо известна, и она могла с предельной точностью предсказать эти события, без всякого сознательного умысла со стороны участников» [389] .
Этот этап нашего путешествия я хочу закончить словами руководителя багдадского бюро журнала NewsweekРона Нордленда. Вот что пошло не так, по его мнению, во время войны, начавшейся с благих намерений:
389
А. Хенсли — сертифицированный эксперт по травматическому стрессу и представитель Американской академии экспертов по травматическому стрессу, которая проводит психологическое консультирование и является советником по антитеррористическим акциям федерального правительства. Хенсли, докторант Университета Капелла со специализацией по посттрав-матическим стрессовым расстройствам, активно изучал злоупотребления в тюрьме Абу-Грейб. Хенсли отмечает: «Надежность утверждений, высказанных в этом докладе, может быть установлена с помощью такого же анализа с участием репрезентативной выборки со стороны ответчика. Положительная корреляция подобных данных может указывать на валидность „эффекта Зимбардо“ в исправительном учреждении Абу-Грейб, таким образом объясняя ненормативное поведение» (р. 51). Hensley A. L. Why Good People Go Bad: A Psychoanalytic and Behavioral Assessment of the Abu Ghraib Detention Facility Staff. Стратегия защиты военного трибунала, представленная в Зональный совет обороны (Area Defense Council), Вашингтон, округ Колумбия, 10 декабря 2004 г.
«Что пошло не так? Многое, но поворотным пунктом стал скандал в Абу-Грейб. С апреля 2004 г. миссия по освобождению Ирака превратилось в отчаянную попытку исправить допущенные ошибки. Издевательства над заключенными в тюрьме Абу-Грейб вызвали враждебность широких слоев населения Ирака. Но ничего не получилось. Нет никаких доказательств, что все эти унижения и злоупотребления спасли жизнь хоть одному американцу или помогли поймать хоть одного настоящего террориста, несмотря на все утверждения военных о том, что в этой тюрьме были получены „важные разведывательные данные“» [390] .
390
Norland R. Good Intentions Gone Bad // Newsweek. 2005. June 13. P. 40.
Глава пятнадцатая
Суд над Системой: соучастие командования
Патриотичная речь военного прокурора майора Майкла Холли во время судебного процесса над сержантом Айвеном Фредериком помогает подготовить почву для нашего анализа использования пыток по отношению к членам «незаконных вооруженных формирований» и задержанным, находящимся в военных тюрьмах в Ираке, Афганистане и на Кубе:
«И я хочу вам напомнить, сэр, что враг отчаянно сражается, как и мы, и этот прецедент может создать объединяющий лозунг для наших врагов, сейчас и в будущем. Я также хочу попросить вас подумать о тех врагах, которые могут сдаться в будущем. Мы хотим именно этого. Мы хотим, чтобы они были напуганы боевой мощью армии Соединенных Штатов и сдались. Но если заключенный или, скорее, враг, думает, что будет подвергнут оскорблениям и унизительному обращению, разве не продолжит он бороться до последней капли крови? И в этой борьбе разве не станет он отнимать жизни солдат, жизни, которые могли бы продолжаться? Подобное поведение [обвиняемых военных полицейских] имеет долгосрочные последствия, в том числе оно оказывает влияние на судьбу солдат, наших солдат, моряков и морских пехотинцев, летчиков, которые могут попасть в плен в будущем, и на обращение с ними, и этого уже вполне достаточно».
Далее прокурор говорит о том, что поставлено на карту, на этом и на других судебных процессах над «семеркой Абу-Грейб», — а именно, о «чести армии»:
«Наконец, сэр, честь армии Соединенных Штатов и бесценна, и уязвима. Мы свято верим в армию Соединенных Штатов, в лучшую из всех армий, но при этом наша армия несет огромную ответственность и имеет власть, власть применять силу. И единственное, что отделяет нас от злоупотребления этой властью, от того, чтобы уподобиться нашим врагам, превратиться в толпу, в кучку головорезов — это чувство собственного достоинства. И оно основано на том, что наши действия правильны, что мы следуем приказам, которые нам даны, что наши действия благородны, а подобное поведение [злоупотребления и пытки в тюрьме Абу-Грейб] не соответствует этой цели. И нам, как любой другой армии, нужна твердая нравственная позиция, способная, кроме всего прочего, снова нас сплотить» [391] .
391
Заключительное заявление, сделанное майором Майклом Холли 21 октября 2004 г. во время суда Военного трибунала над сержантом Айвеном Фредериком, Багдад, 20 и 21 октября 2005 г., с. 353–354.
Мое заключительное выступление на суде над Фредериком было спонтанным и неподготовленным. В нем я перечислил некоторые основные аргументы, которые будут приведены в этой главе. Это расширит рамки нашего положения, согласно которому эти злоупотребления стали возможными в результате действия мощных ситуационных и системных сил. Более того, после этого суда (состоявшегося в октябре 2004 г.) появились новые доказательства, подтверждающие соучастие в злоупотреблениях и пытках в блоке 1А тюрьмы Абу-Грейб многих военных руководителей. Вот текст моего выступления: