Эффект Люцифера
Шрифт:
№ 7258 начинает подходить к «невесте», Барден останавливает его:
«Франкенштейн ходит не так. Мы не просили тебя ходить так, как ходишь ты».
Хеллман со злобой хватает Хабби-7258 за руку, тащит его назад и заставляет его изобразить походку Франкенштейна.
№ 7258: «Я люблю тебя, № 2093».
«Подойди ближе! Ближе!» — кричит Барден.
№ 7258 стоит в нескольких сантиметрах от Сержанта. «Я люблю тебя, № 2093».
Хеллман подталкивает их друг к другу, положив руки им на спины, пока их
Хабби-Франкенштейн-7258 повторяет: «Я люблю тебя, № 2093». Хеллман отчитывает Сержанта за то, что он улыбнулся. «Я что, разрешил тебе улыбаться? Это не смешно. Десять отжиманий!»
Руки заключенного № 7258 до сих пор вытянуты вперед, он стоит у стены, его роба задралась, оголив гениталии. Сержанту приказывают сказать другому заключенному, Джерри-5486, что он его любит; он неохотно подчиняется.
«Ну разве не прелесть? Разве не прелесть?», — насмехается Барден.
Хеллман подходит вплотную к № 5486.
«Ты улыбаешься? Может быть, ты тоже его любишь? Так подойди к нему и скажи об этом!»
Джерри-5486 без колебаний спокойно говорит: «№ 2093, я тебя люблю».
Хеллман яростно носится от заключенного к заключенному, выкрикивая приказы.
«Опусти руки, № 7258. А то от тебя воняет».
«Теперь вы все, вонючие заключенные, садитесь на пол, мы поиграем в чехарду».
Они начинают играть, но это сложно, потому что когда они перепрыгивают через согнутые тела товарищей, шлепанцы спадают, а робы задираются, обнажая гениталии. Заключенные не могут прыгать, и Бардену, кажется, неловко наблюдать эту игру. Возможно, он считает это действо слишком эротическим или слишком «гомосексуальным». Хеллман упрощает игру: теперь прыгают только № 2093 и № 5704. Они пытаются прыгать через спины друг друга, а Барден испускает шутливые стоны.
Гомоэротичная игра только усугубляет издевательства Хеллмана.
«Как собаки, правда? Так собаки делают! Он уже готов, разве нет? Смотрите, он стоит сзади, это собачий стиль! Почему вы не сделаете это как собаки?»
Высокий заключенный Пол-5704 начинает возмущаться. Готов поспорить, этот глава комитета по рассмотрению жалоб заключенных Стэнфордской окружной тюрьмы никогда не предполагал, что охранники опустятся до подобных игрищ. Он явно злится и говорит Джону Уэйну, что его просьбы «непристойны».
Хеллман воспринимает это замечание как вызов: «Я думаю, что твое лицо тоже непристойно. Почему бы тебе не заткнуться и просто не поиграть в чехарду?»
На сцене появляется Джефф Лендри. Он стоит прямо за № 5704 и наблюдает. Очевидно, его заинтересовал этот поворот событий, но он держит руки в карманах, сохраняя нейтралитет и демонстрируя безразличие. На нем нет темных очков, делающих всех охранников похожими друг на друга, хотя начальник тюрьмы уже напоминал ему, что все должны их носить.
«Сожалею, что оскорбил чувства этого заключенного», — насмешливо говорит Хеллман.
Бардену удается закончить эту игру, которая была неприятна ему с самого с начала: «Я устал от этой игры, это идиотизм». Охранники возвращаются к более традиционному занятию: устраивают очередную перекличку.
Сержант демонстрирует свои моральные принципы
Хеллману скучно. Он ходит вдоль строя утомленных заключенных. Внезапно он поворачивается и обрушивает свой гнев на Сержанта: «Почему ты такой жополиз?»
«Я не знаю, сэр».
«Почему ты все время слушаешься?»
Сержант не боится его и подыгрывает: «У меня такой характер, я послушный, господин надзиратель».
«Ты лгун. Ты вонючий лгун».
«Как скажете, господин надзиратель».
Хеллман становится все более грубым, возможно, его возбудили предыдущие сексуальные игры: «А что, если я скажу тебе лечь и трахнуть пол, что ты на это скажешь?»
«Я скажу, что не знаю, как это сделать, господин надзиратель».
«Что, если я скажу тебе подойти к твоему другу № 5704 и изо всех сил ударить его по лицу?»
Сержант стоит на своем: «Боюсь, я не смогу этого сделать, господин надзиратель».
Хеллман ухмыляется и отворачивается, но только для того, чтобы найти новую жертву. Он открывает дверь в карцер и кричит, словно ярмарочный зазывала: «Тут кто-то есть! Только посмотрите на этого человека! № 416, ты еще здесь?»
№ 416 смотрит из темноты на выстроенных у стены заключенных и охранников, а они смотрят на него. В каждой руке он держит по сосиске!
Барден: «Что это ты вцепился в свои сосиски, № 416?»
«Он не съел до сих пор их, эти сосиски, — говорит Хеллман, чья обычно правильная речь сбивается — его явно захлестывают эмоции. — И вы знаете, что это означает для всех остальных?»
Заключенные мрачно отвечают: «Сегодня ночью не будет одеял».
«Правильно, это означает, что сегодня все спят без одеял! Подходите по одному и попробуйте сказать что-нибудь № 416, чтобы заставить его есть эти сосиски. Начнем с тебя, № 5486».
№ 5486 подходит к двери, смотрит прямо в глаза № 416 и тихо говорит: «Съешь эти сосиски, № 416».
«Так ты от него ничего не добьешься, № 5486, — предупреждает Барден. — Кажется, ты не хочешь сегодня спать под одеялом. Следующий, № 7258».
В отличие от первого заключенного, № 7258 сердито кричит мятежнику: «Жри свои сосиски, № 416, или я тебе задницу надеру!»
Хеллман рад выражению открытой вражды между заключенными и улыбается от уха до уха. «Вот это уже лучше! № 5486, иди сюда и скажи ему еще раз. Скажи ему, что ты надерешь ему задницу, если он не съест эти сосиски».