Эффект Мебиуса
Шрифт:
Мне не было нужды думать над ответом.
– Я ощущаю пустоту. И еще я люблю тебя, Вера. Всегда любил.
– Правда?
– Да. Но я не знал этого, пока мы не соединились. Я и тот, который был с тобой.
Вера кивнула.
– Откуда ты взялся?
Я пожал плечами.
– Сегодня я проснулся в отеле в паре кварталов отсюда. Я ничего не мог вспомнить, пока не увидел вас.
– И что ты вспомнил?
– Что люблю тебя.
Она улыбнулась, и слезинка скатилась из уголка ее правого глаза. Я поднял
***
Мы ехали по проспекту – Вера вела машину, я глазел по сторонам. Теперь меня тошнило значительно меньше при виде изогнутого мира.
– Почему все вывернуто?
Она оторвалась от дороги и посмотрела на меня внимательно.
– Что вывернуто?
В голосе ее слышалась надежда.
– Весь мир загибается вправо и вверх, и в бесконечность. Со мной что-то не так?
Вера перестроилась в правый ряд и остановилась на обочине.
– Нет, милый. С тобой все нормально.
– Я ничего не помню с момента, как проснулся в номере. Мне снилась большая водяная капля, и я плаваю в ее центре…
Женщина усмехнулась.
– Любопытно. Значит, капля?
– Да. И кроме нее там ничего не было, даже воздуха. А потом начался шторм.
– Искажение поверхности без внешнего воздействия невозможно, – она говорила сама с собой, морщинки на лбу собрались вместе.
– Что это значит?
Вера очнулась.
– Я не знаю. Костя, ты ничего не помнишь, но это твоя работа.
– В смысле?
– Трехмерная петля Мебиуса.
Я посмотрел в окно – мы стояли на эстакаде, с которой открывался прекрасный вид на город. Мир изгибался вправо и вверх, выворачивая горизонт, закручивался в псевдо-петлю, геометрию которой отказывалось принимать человеческое сознание.
– Как? Как это возможно?
– Я бы спросила об этом у тебя, но ты ничего не помнишь. Любой из вас или не помнит, или не придает этому совершенно никакого значения, словно все, что произошло, совершенно неважно.
Она с досадой отвернулась.
Я с трудом удержался от очередного вопроса. Вера еще немного помолчала и, бросив: “Поехали домой”, вырулила обратно на дорогу.
Она заговорила вновь, когда мы свернули с большой дороги в спальный район, застроенный невысокими домами.
– Только я вижу петлю. И ты. Теперь и ты.
– Почему теперь? Я увидел ее сразу, как только вышел из номера.
– Это было пару часов назад. А что было раньше, ты не помнишь.
– Нет. Не помню.
– Ты видишь петлю, ты видел другого себя.
– Другой я. Кто он? Почему так вышло?
Я поднес пальцы к вискам – от всех этих вопросов начала болеть голова. Вера снова усмехнулась.
– Только один человек знает ответ.
– Кто он?
– Ты.
–
– Никто из вас не может объяснить этого.
– Тот, с кем ты была в кафе?
– И он, и остальные.
– Остальные? – эхом повторил я. Головная боль усиливалась.
– Да, Костя. Остальные тоже ничего не знают. Кроме, может, одного, но к нему не попасть. В отличие от тебя, он мной вообще не интересуется.
***
У Веры было уютно. На полках стояли наши с ней фотографии, сделанные в разных местах города. Она заварила чай и включила легкую музыку. Я уселся за столик – он показался мне очень знакомым, как и все в ее доме. Мне было хорошо и спокойно рядом с ней, и только лишь щемящая пустота внутри не давала гармонии полностью завладеть моими мыслями. А Вера о чем-то думала, хмурясь и барабаня пальцами по столу.
Мы оба молчали. Я молчал, наслаждаясь отсутствием мигрени, которая, наконец, утихла, а она потому, что усиленно над чем-то размышляла. Внезапно Вера поднялась и подошла к окну. Во двор въезжал большой черный автомобиль с тонированными стеклами.
– Вот же черт. Вспомнил, надо же.
– Что случилось?
– Константин Васильевич снова решил поиграть со своей куклой! – Вид у Веры был ужасно злой.
– О чем ты? Я не хотел тебя обидеть.
Она махнула рукой и вздохнула печально.
– Да не ты. Ты здесь ни при чем.
Из машины вышли двое в черных костюмах и направились к дому. Вера пошла открывать, я последовал за ней.
– Что им нужно?
– Ничего нового. Давай, ты просто скажешь им, чтобы они убирались. Я сегодня не в настроении терпеть этого напыщенного болвана.
Я пожал плечами.
– Хорошо.
Вера открыла дверь как раз в тот момент, когда они позвонили. Эти двое выглядели серьезно, и я мог бы поклясться, что под пиджаками у них имелось оружие. Все еще сомневаясь, я придал себе максимально уверенный вид и рявкнул, выглянув из-за Вериного плеча:
– Убирайтесь!
Один из громил слегка согнулся в мою сторону и неожиданно сделал шаг назад. Второй последовал его примеру.
– О, Константин Васильевич! Вы уже здесь! Не смеем беспокоить!
Они развернулись и скрылись из виду. Вера дождалась, когда хлопнет дверь, и повернулась ко мне.
– Он все равно пришлет других своих болванов, но не сразу. Сначала накажет этих. А мы с тобой сможем побыть немного наедине.
– Почему они меня испугались?
– Уж поверь, у них есть причины тебя бояться.
Вера была мягкая и податливая. Я знал ее вкус и запах, я знал все, что она любит и все, что ей не нравится. А она знала все обо мне. Это было просто незабываемо, но, как и все хорошее, быстро закончилось. В дверь снова позвонили.