Эффект пустоты
Шрифт:
Редкие волосы. Маленький шрам у одного глаза. Вызывающий взгляд. Ни припухшего глаза, ни синяка, но я видела его год назад; в конце концов, кто знает, когда сделали эту фотографию.
Это он, я совершенно уверена. Человек, уехавший с Келистой.
Роюсь в сумке и не могу найти телефон.
— Позвони мне, — прошу Иону.
Она закатывает глаза.
— Что ты с ним сделала на этот раз? — Она звонит, но ни в одном отделении сумки телефон не отзывается.
— Должно быть, он дома, — заключаю я. С покорным взглядом Иона протягивает мне свой телефон.
— Спасибо, ты настоящий друг.
Когда я пытаюсь взять его, она отдергивает руку.
— С одним условием. Ты расскажешь мне, что происходит.
Оглядываюсь. Может показаться, что нас, как обычно, игнорируют, но повсюду уши.
— Не сейчас. Позже.
— Отлично. — Она отдает мне телефон. Я помню номер Кая, конечно, помню. Обратила на него свое особое внимание, когда он прислал в воскресенье ночью сообщение, что доехал до Ньюкасла.
Три гудка, четыре, а потом…
— Привет, это Кай. Оставьте сообщение!
Проклятье. Закусываю губу.
— Привет. Это Шэй. Звоню с телефона подруги. В сегодняшней «Геральд», на второй странице, третий снизу слева, Брайан Догерти. Это он. Человек, которого я видела с твоей сестрой. Можешь связаться со мной по этому номеру до четырех дня, или я буду дома и найду свой телефон примерно после пяти тридцати. Пока.
Иона приподнимает бровь.
— Итак, хочешь еще о чем-нибудь меня попросить?
— Ничего, если я оставлю у себя твой телефон на сегодня?
— А где гарантии, что ты его не потеряешь? — Она качает головой и вздыхает. — Ладно, можешь взять. Но если посеешь, считай, что ты в полном дерьме.
6
КЕЛЛИ
Смотрю на пейзажи, проносящиеся за окном поезда. Раньше, когда я наблюдала за сменой картин, движущихся мне навстречу, казалось очевидным, куда я направляюсь. Домой. В Ньюкасл. В Абердине я нашла железнодорожный вокзал, послушала людей, пока обдумывала то, что собиралась предпринять. По указателям отыскала нужную платформу и вошла в поезд до Эдинбурга. А там пересела в этот, идущий в Ньюкасл.
Не сразу нашла свободное место возле окна. После того, что случилось прошлым вечером под мостом, мне не хочется сидеть близко к людям, чтобы они не загорелись. Это было так странно. Может, случившееся не имеет ко мне никакого отношения. Может, это справедливо, что мальчишка моментально вспыхнул — что-то вроде воли Господней. Он ведь это заслужил.
Если не считать твердого намерения добраться до Ньюкасла, то в целом я чувствую себя растерянной. С памятью произошло что-то странное, она словно разбилась на осколки. Некоторые вещи я помню — например, как очень любила море, как его волны плескались мне на ноги. Больше я этого не могу чувствовать. И другие чувства не помню. Как бы я ни старалась сосредоточиться, не представляю себе места, где мы жили, не вижу ни дома, ни своей комнаты, ни обстановки в ней.
Мысленно вижу брата Кая и маму тоже, но они вроде как плоские. Словно что-то ускользает, но не знаю что.
А потом все пропадает.
Что бы они там со мной ни сделали на Шетлен-дах, это меня совсем запутало. Еще бы, ведь на самом деле я умерла. Но мало того — моя память стала похожа на кусок дырявого сыра. Или еще хуже: дырявый кусок сыра, натертый на терке, а потом еще и перемешанный.
Сумею ли я собрать память заново?
И куда пойду, когда поезд прибудет в Ньюкасл?
Пробую расслабиться, позволяю мыслям течь — может, что-нибудь всплывет. Если я не могу вспомнить, где жила, то есть ли другие места, где их можно найти?
Кай играл в футбол, но я не помню где.
Как насчет мамы? Она доктор. Да, так и есть, доктор! И работает она в университете.
В юком университете? Да ладно, сколько их может быть в Ньюкасле?
Полагаю, что сумею выяснить.
Чем сильнее стараюсь вспомнить, тем быстрее воспоминание ускользает, как эти сельские виды за окном, и мне становится все грустнее и грустнее. Хочется плакать, но слез у меня нет, и от этого еще хуже. Нет возможности облегчить душу.
Начинается дождь, и в голове слышится шепот забытого голоса: слезы небес [7] . Дожди — это слезы небес. Кто так говорил?
7
Слезы небес (англ. Tears in Heaven) — песня, сочиненная Эриком Клэптоном и Уиллом Дженнингсом в 1991 году.
Наверное, небеса решили поплакать за меня, потому что сама я больше не могу.
7
ШЭЙ
Посередине урока математики телефон Ионы начинает вибрировать. Смотрю на него под партой. Это Кай.
Поднимаю руку и показываю учительнице телефон, которого у меня не должно быть в классе.
— Простите, мисс. Это мои родственники с Шетлендов. Мне нужно ответить.
Она кивает, в глазах сочувствие. Выскакиваю в вестибюль; мне стыдно за вынужденную ложь, но это важно, а объяснять что-то перед классом не хочется.
— Алло, алло? — Боюсь, что он сейчас даст отбой.
— Шэй, это Кай. — У него теплый энергичный голос, и у меня мурашки бегут по коже, когда он произносит мое имя. — Я нашел газету. Ты уверена, что это он, Брайан Догерти?
— Да, абсолютно уверена. Это он.
— Хорошо. Я позвоню детективу Дугалу. Сможешь с ним встретиться, если понадобится?
— Конечно.
— По какому номеру тебя искать?
— Э, пока по этому, — отвечаю я, мысленно извиняясь перед Ионой. — Не знаю точно, где мой телефон. Когда найду, отправлю тебе сообщение.
— А что, если в какой-нибудь момент он будет тебе действительно нужен? Обещай мне, что найдешь и будешь держать при себе.
Хотя тон у Кая совсем как мамин, забота в его голосе согревает меня.
Так и сделаю. Обещаю.
8
КЕЛЛИ
К тому времени, когда поезд прибывает в Ньюкасл, у меня складывается план. Что-то вроде плана. Я прошлась по вагонам, поискала людей нужного возраста, которые могут учиться в университете. Послушала одну группу, другую, наконец нашла компанию студентов, обсуждавших вечеринку в Эдинбурге, с которой они возвращались, и пытавшихся найти подходящее оправдание для пропуска семинара этим утром.