Эффект русского попадания
Шрифт:
– Отпускайте борт. Я с вами!
Пока микроавтобус катился по городу, капитан вспоминал, то время когда он был отправлен в мясорубку с персами. И вот там он попал под плазму из станкового плазмомёта и… выжил. Его тогда собрала по кускам команда врачей под предводительством доктора медицинских наук Вяземского. Вспоминая весь этот ужас, капитан и не заметил, как машина завернула во двор НИИ.
Двое мужчин вошли в приёмную НИИ им. Н. И. Пирогова. В приёмной их ожидал посол от кварианского Адмиралтейства.
– Господин Вяземский! Что вы о себе возомнили? Раньше я давал вам разрешение на все процедуры,
Это опасно! — врач не успел ответить на тираду, как в разговор вступил Коменский.
– Слышь ты, глазастый ихтиандр, прежде чем орать нормальные люди здороваются и желательно представляются! — по кварианцу ударило слабым ментальным воздействием. Да, да, Коменский псионик-менталист, довольно сильный.
– Аммм… — потупился кварианец. — Я чрезвычайный посол Кэл’Дан вас Квиб-Квиб.
– Поручик Коменский. Я донор! И если у вас есть претензии, то выражайте их нормально, — по разуму Кэла прошел слабый ментальный посыл, который привел нервы посла в порядок.
– У меня есть претензии. Девочка почти погибла и я, как законный опекун, решил, что она должна уйти достойно.
– Уйти достойно? Может вы и правы! — Кэл почувствовал слабое давление — Хотя… Вы видели смерть посол? Нет? Так вот я вам скажу: смерть всегда уродлива всегда, и ничто её не красит: ни какие-то ритуалы, ни поминки, ни красивые наряды, ни другие люди, — давление стало невыносимо, посол был готов принять всё, что ему скажут, лишь бы избавится от этого. — Единственное, что может заставить смерть отступить — это борьба. Борьба за жизнь. Эта девочка сражается за свою жизнь практически в полном окружении, а вы хотите её бросить там! Я вам это не позволю! — удар по психике и Кэл чуть не потерял сознание, но удержался.
– Но я не могу вам этого позволить! Я ведь опекун…
– Тихомир Ростичарович, а я бы мог оформить опекунство за час?
– Наверное, но вам ведь нужно готовиться к операции…
– Я хочу посмотреть на свою будущую дочь прежде… прежде, чем пойду на операцию. А вы Кэл’Дан, подготовьте документы, я подпишу.
– Подождите! Вы что хотите рисковать своей жизнью ради почти мертвого ребёнка?
– А ради чего ещё нужно рисковать, если не ради наших детей, посол? Ради Родины? Или может ради Власти? Нет, посол, наши дети это всё, всё, что у нас есть!
– Но она же не человек! — попробовал кинуть последний довод посол.
– Тихомир Ростичарович, я могу её спасти?
– Да.
– Тогда какая разница? Она ребёнок, а значит, взрослые должны сделать все для неё. Подготовьте документы, пожалуйста, — Кэл через своё забрало увидел в глазах человека что-то очень сильное. Нет, не его дар псионика, хоть это и ценный дар, нет — это что-то эфемерное, что-то удивительное то, что даёт силу идти на смерть ради других. Вот это и убедило посла в том, что люди лучшие союзники для квариан.
– Вот она — сказал Тихомир Росстичарович, показывая на стерильный бокс. Сквозь прозрачный пластик было видно лежащую на койке девочку, опутанную различными проводами и мониторами.
– Мда… Ну где там этот посол? Готовьте её к операции.
Подписав бумаги, Паша был приготовлен к операции, а через час была проведена двойная операция.
2175 год. 1-5 марта.
Система Екатерина.
Планета Русь.
Город Петроград.
Российская Империя.
Тали проснулась и увидела перед собой… человека. Девочка попыталась понять, где она и как она тут оказалась. И память послушно показала прошедшие дни. То как она весело проводила время на корабле, потом произошла авария, потом голос сквозь рацию, и доброе улыбчивое лицо сквозь два забрала. Дальше только провалы, сквозь которые пробивались слова квариан о безнадежности её положения, о том, что она умрёт и вот она просыпается где-то и на неё смотрит человек.
– Кто вы?
– А, что? — встрепенулся человек среднего возраста в белом халате. — А ты проснулась! Это хорошо. Жара нет, ЧСС в норме, давление тоже — хорошо, очень хорошо. Эм… Я твой лечащий врач Тихомир Ростичарович Вяземский, а ты в НИИ экспериментальной медицины имени Н. И. Пирогова в городе Петроград, — девочка, ощупывая себя, не обнаружила на себе скафандра, и человек тоже был без скафандра… тут Тали испугалась. — Успокойся, тебе больше не нужен скафандр. У тебя новая иммунная система. Пересадили костный мозг, селезёнку, лимфоузлы и так далее. А для того что бы все это прижилось тебе провели генную терапию, поэтому ты долго в коме провалялась. Теперь ты можешь без скафандра разгуливать — иммунная система у тебя то, что надо. Ладно, отдыхай, я тебе потом твоего донора покажу.
Почти неделю Тали размышляла, кто же этот донор? Но так она не смогла понять кто это. Тали только раз плакала из-за смерти родителей, остальное время её раздирал интерес, кто донор, и каким образом врачи людей добились такого усиления иммунитета. Ей дали доступ к информационной сети «Интернет». Вот там было интересно буквально всё, начиная от технологий перемещения, до социальных сетей. Так в заботах пролетела неделя. И вот в её палате появился её врач.
– Ну что? Готова увидеть своего спасителя?
– Это тётя Шала? — неуверенно спросила девочка-подросток.
– Нет, капитан Каменский, десантник. Пойдем. Тебя, кстати, через два дня выписывать можно. Повезло тебе, что сама директор ИСБ прикрыла историю твоего выздоровления, так что наплыва журналюг не бойся.
– Спасибо — неуверенно промямлила девочка.
Пара подошла к палате интенсивной терапии. Там лежал человек, его распекала медсестра за что-то, а тот лишь улыбался и тёр отросшие на голове волосы.
– Это он? Донор?
– Ну да! Может он и не красавец, но всё же…
– Да. Большой.
– Ха! Он, кстати, твой опекун, по закону это конечно неправильно, но лазейка нашлась. Да, кстати, я тебя собираюсь выписывать, но к твоим сородичам я бы тебе не советовал возвращаться.
– Почему? — глаза девочки расширились от удивления.
– Они тебя кинули… Прости конечно, но ты уже месяц у нас и за это время никто из твоих не появился, и это раз, во время твоего лечения на начальной стадии когда ещё был шанс тебя вытащить без риска дали бы лекарства, они сказали что ты безнадёжна. Мы потеряли сутки… — врач опомнился и прервался.