Эфирные археологи
Шрифт:
В повисшей тишине я вылил из турки кофе, добавил в кружку сладкий сироп, сливки и сделал большой глоток.
— Флот должен летать! — сказал я, оформив в слова своё видение ошибок в битве при Руно. — Особенно, если враг идёт по поверхности, и тебе известно, откуда и куда… Такая масса врагов никуда не свернёт. Флот должен лететь навстречу и атаковать на марше, а не сидеть на скале, дожидаясь, когда до него доберутся, развернут боевые порядки, установят орудия. И это была первая и главная наша ошибка! А всё остальное… У тварей всё другое: другие орудия, иная тактика битвы. У соседних со мной транспортов, которые прикрывали точку возрождения, не было возможности
Я обвёл взглядом спорщиков и закончил:
— Мы проиграли это сражение… Даже несмотря на то, что удержали скалу и точку возрождения. Я был среди последних защитников точки. Нас было несколько десятков — против нескольких десятков тысяч врагов. В той битве победили чудовища, а не люди… А мы сейчас просто пользуемся плодами их победы. Сколько тварей вышло в этот поход? Сколько дошло до скалы? Сколько орудий они потеряли за несколько дней? В общем, пустое это всё. Проиграли мы там по полной…
— Извини, кэп. Не знали… — с сочувствием посмотрев из-под бровей, ответил за всех Илен.
— Я особо вам и не говорил, — сказал я. — Да я и не злюсь… Нет, злюсь, но не на вас. А на этих вот авторов из журнала… Люди-то им верят, а они чушь городят и щёки от большого ума надувают. Хоть одного бы туда сунуть — и дать ему порулить в те последние минуты моим транспортником!.. А потом с посохом в руках постоять в обороне — вот тогда, может, и сказали бы чего умного…
С того времени о битве со мной никто не говорил, но между собой они ещё спорили — вот это я точно знаю. Слышал, хоть и ни разу не подслушивал. Радовало, что мою версию, с вылетом флота, в команде тоже приняли. Но особого доверия к моей точке зрения, конечно же, не было — молодой слишком…
Дни шли, и команда «Мэлоннеля» постепенно срабатывалась. Матросы перетасовали смены, изменили график дежурств, натренировались стрелять из пушек и приводить их боевое положение, отработали тревогу и боевую ситуацию… Сработались и наши механики, придя к общему знаменателю по спорным вопросам. И даже братья стали поспокойнее себя вести, а мы с Верой договорились, кому и когда удобно управлять дирижаблем.
И вот тогда жизнь на дирижабле стала спокойной и даже размеренной… Из всех происшествий была разве что пара торговых дирижаблей, мелькнувших на встречном курсе. В общем, на Эринг мы прибыли уже более или менее нормальной сработавшейся командой. Да, ещё оставались острые углы между отдельными членами экипажа, но и они постепенно стирались — в конце концов, деваться-то с дирижабля некуда. Швартовка пришлась не на мою смену, так что я лишь присутствовал в рубке — а потом пошёл регистрироваться в администрации порта.
Эринг была маленькой скалой, занимавшейся выращиванием местного аналога хлопка. Чем и жила. Несколько ткацких цехов прямо на месте делали ткань. Помимо нас, в трёхмачтовом порту стоял только пузатый торговец, дожидавшийся, пока ему забьют товаром трюм. Всё на скале было, как и везде: арх, архив, банк, торговая палата, храм, контора, рынок…
Начальник порта согласился принять нас всего на сутки, если мы, конечно, не договоримся с администрацией. Иначе он настоятельно рекомендовал покинуть скалу — мол, чужаки нам тут не особо требуются. На переговоры пошёл я с Араэле, а ещё Танг и Илен в качестве охраны. Здешний мэр очень удивился прибытию экспедиции, но за небольшое вознаграждение разрешил нам и привязаться на скале, и причаливать в порту. Нам выписали бумаги для начальника порта и для смотрителей точки — и ещё всю команду вписали поимённо. А потом даже выдали карту, как лететь к руинам.
— Мы туда не ходили, — признался мэр. — Да и никто не ходил. Руины так себе — маленькие. Не ваш легендарный Город Молний… Зря вы, грани и гра, за это взялись, но вообще дело ваше. Осматривайте, раскапывайте, что хотите… Плохого с того не будет ни нам, ни, надеюсь, вам…
В общем, за день мы все привязались, пополнили припасы и, не став задерживаться, вылетели к руинам. Лететь до них было ещё два дня, но эти два дня были для меня наполнены незабываемыми впечатлениями. А всё потому, что летели мы к Великим горам. Впервые я их увидел уже на следующее утро. Они протянулись с севера на юг, взбираясь на высоту семи-восьми тысяч метров. Сначала показались снежные вершины, казалось, плывущие в голубом небе вместе с облаками, а затем уже и весь исполинский горный хребет встал из-за горизонта.
Внизу, на поверхности, тянулись густые леса. Они доходили до самых горных отрогов, взбирались на склоны, судорожно вцепляясь в них корнями — а потом бессильно отпускали каменные массивы. А те тянулись всё выше и выше, в самое небо — пока не покрывались белоснежными шапками снегов, с которых вниз устремлялись бесконечные струйки рек, ручьёв и водопадов…
На всё это великолепие даже Араэле вышла посмотреть из каюты — сразу в рубку. Любого другого я бы с чистой совестью погнал оттуда, но ей отказать не мог.
— Они тянутся из пустыни на юге до самого севера. Гряда уходит за океан и там, в царстве снега, продолжается. Их столько раз пытались облететь или перелететь… Вот бы их перелететь!.. — вздохнула она. — Сколько там всего за ними, наверно, ещё неизведанного…
— Перелететь-то их, наверно, можно! — заметил я, вспоминая, что слышал про подобные высоты в своих яслях.
— Многие пытались. Никто не вернулся… — задумчиво глядя на горы, сказала девушка.
— Воздух там есть, — сказал я, задумчиво глядя вперёд. — Там холодно и дышать трудно, но можно. Почему же никто не перелетел?..
— Не знаю…
— Стой! Ты сказала, никто не вернулся! Это ведь меняет дело… — задумчиво продолжил я, а потом вспомнил, как поднял «Мэлоннеля» на высоту, и тот почти замер на месте, не в силах преодолеть ветер. — Я ведь что-то слышал про те высоты…
Самолёты всегда летят на восток быстрее, чем на запад. Вот что я вспомнил. И разница в скорости может составлять сотни километров в час. Почему? Потому что там, на высоте, всегда дуют ветра. И дуют они всегда в одну сторону: против движения планеты вокруг своей оси — вот почему. С запада на восток. Я даже название вспомнил, только не русское, а западное: джет стрим.
— Вспомнил? — девушка потрясла меня за руку.
Она смотрела на меня с интересом и удивлением. Смотрела так, будто я сейчас возьму и чудо сотворю.
— Вспомнил, там ветер! — сказал я. — На такой высоте дуют очень сильные ветра. И пять мильпассов — это как раз та граница, где они начинаются.
— Подобрыши из ваших яслей уже такое говорили! — кивнула Араэле. — Только я не поняла, как это влияет.
— Эти ветра всегда дуют в одном направлении, — пояснил я. — С запада на восток, понимаешь? И скорость у них выше скоростей дирижаблей. Если хорошенько законопатить щели, сделать кабину герметичной, не подниматься слишком быстро, то перелететь Великие горы очень даже можно!