Егерь: назад в СССР
Шрифт:
Я влез на вышку и осмотрелся. Овсяное поле было как на ладони. Ближе к деревне тянулись картофельные поля и совхозный луг, на котором деревенские часто пасли своих коров и коз. Дальше, за лугом, я увидел маленькие, словно игрушечные домики, окружённые берёзами и тополями.
Черёмуховка.
На вышке была устроена скамеечка из широкой доски. Я присел — обзор оставался великолепным. Гостям будет удобно. Лишь бы друг другу не помешали. Впрочем, это не моё дело.
Странно. Я совсем недавно в Черёмуховке, а уже
И тут меня словно молнией ударило. В той, прежней жизни я успел привыкнуть к одиночеству. Но в этой жизни у Андрея наверняка должна быть семья.
У Андрея? Нет, теперь уже у меня.
Скорее всего, они живут в Волхове. И очень удивляются, почему Андрей не едет. Ведь он наверняка позвонил им, или написал и рассказал, что будет проходить практику неподалёку.
Чёрт! Вчера за мыслями о гостях я так и забыл заглянуть в паспорт и посмотреть свой домашний адрес!
Порыв ветра качнул макушки деревьев и сбросил мне за шиворот горсть холодных капель. Спасибо большое!
Я решил, что в ближайшее время обязательно поеду в Волхов. Надо выяснить всё про свою семью. Да, это может быть чертовски странно — встретиться с незнакомыми людьми, которые считают тебя своим родным и близким человеком. Но я просто обязан сделать это для Андрея.
А ещё я очень хотел увидеть свою семью, настоящую. Ту, которая была в моей прежней жизни.
Маму, отца, младшую сестрёнку. И себя, если уж на то пошло.
Увидеть, и хотя бы со стороны снова приобщиться к тому беззаботному счастью. Не так долго ему осталось длиться.
Здешний «я» сейчас переходит в седьмой класс и ведёт себя, как настоящий оболтус. Бегает за Олей Сергеевой. Учится на тройки, несмотря на прекрасные способности. Просто ему лень и некогда делать домашние задания. Лучше уж курить с пацанами на чердаках.
Я знаю, что в восьмом классе он возьмёт себя в руки. Закончит год без троек и переведётся в девятый. Всерьёз нацелится поступить в институт.
Но ещё через год у отца обнаружится рак лёгких. И начнутся девять месяцев адских мучений, беготни по врачам, больниц. Безуспешная операция. И долгое умирание дома, когда уже ничего нельзя сделать. Только слушать стоны, хрипы и крики боли.
После похорон он вместо института уйдёт прямиком в армию. А когда вернётся — устроится на работу. Потому, что на материну зарплату втроём не прожить. Какой уж тут институт?
Первый брак, не слишком удачный. Она будет замечательной хозяйственной девочкой, тихой и скромной. А ему ещё будет хотеться чего-то большего. Будут поиски себя вперемешку с пьянками. Обида на жизнь, которая никак не хочет складываться.
И так и не будет детей.
Семья треснет по швам и незаметно расползётся.
Развод.
А потом лихие девяностые.
Так и кончится жизнь.
Ничего! Я найду его и вправлю ему мозги. И буду рядом, когда будет тяжело. Поддержу и помогу выбрать дорогу получше. Научу быть добрее к людям и требовательнее к себе.
Сделаю всё, чтоб он прожил жизнь лучше, чем я.
Не в силах усидеть на месте, я вскочил со скамейки. Вышка чуть скрипнула, но даже не покачнулась. С ближайшей ёлки, испуганно стрекоча, шарахнулась сорока.
Я спустился вниз. Напился холодной воды из канавы, плеснул в лицо.
Ладно. Сегодняшнему дню — сегодняшние заботы.
До обеда я обошёл все картофельные поля, которые примыкали к деревне. Картошка ещё только зацветала, но кабаны уже начали подрывать её. Я обнаружил несколько выходов, и это были не те животные, которых я спугнул на овсах.
Кабана на участке было, действительно, много. Видно, в предыдущие годы егерь и местные охотники хорошо поработали над увеличением его численности. Возле некоторых выходов тоже стояли охотничьи вышки. Старый егерь хорошо знал свой участок.
Я решил выбить из Тимофеева лицензии по максимуму, чего бы мне это ни стоило.
Да и совхозные поля целее будут.
С этой мыслью я нарезал несколько берёзовых веников и вернулся в деревню.
Подумав, отбросил дурацкую гордыню и сходил-таки в магазин за водкой. Взял две бутылки, зачем-то объяснив Лиде, что это для начальства.
Что я, не понимаю, что ли? — улыбнулась продавщица и достала из-под прилавка трёхлитровую банку солёных огурцов.
— Возьми, пригодится!
На мой вопрос о деньгах она только махнула рукой.
— Да бери так. Это не магазинные, сама солила.
— Спасибо, Лида!
Я прихватил ещё трёхлитровую банку яблочного сока с мякотью и со всем этим добром отправился домой.
Затопил баню, натаскал в неё воды из речки. Огонь в печи затрещал, разгораясь. Защёлкали берёзовые дрова.
Потом я перекусил вчерашней картошкой с остатками тушёнки, напился чаю.
И вспомнил про паспорт. Сдерживая себя, помыл посуду, прибрал со стола остатки ужина. Гостей надо встретить, как положено.
Поставил вариться ещё картошки, чтобы покормить охотников с дороги.
И только потом достал с полки зелёную книжечку. Открыл её на нужной странице и обмер.
В синем штампе чернильной ручкой чётким почерком был выведен мой собственный домашний адрес.
Вот такие дела, Андрей Иваныч. Это что же получается?