Егерь: назад в СССР
Шрифт:
— Ничего! — крикнул Володя. — Сейчас приедем!
Поля закончились. Лес резко приблизился вплотную к дороге, затем перешёл в сорный ольшаник. Справа потянулись кирпичные здания совхозных мастерских. Широкий двор был заставлен тракторами и другой сельскохозяйственной техникой.
«ЗИЛ» въехал в деревню. Возле магазина повернул направо, прокатился метров пятьсот по узкой улочке между бесконечными некрашеными заборами и остановился у небольшого здания, обложенного кирпичом. Над дверью висела синяя
Глава 2
Из кабины я не выскочил, а вылез. В затылке ещё гудело, но на ногах я уже держался твёрдо. Немного постоял, вдыхая непередаваемый запах деревни — свежескошенная трава, навоз, печной дым и бензин.
Спасибо Володе — ловко запрыгнув в кузов, он подал мне сначала чемодан, а потом рюкзак.
Чемодан я поставил прямо на землю. Ничего ему не сделается! А рюкзак закинул за спину.
— Тозовка? — уважительно спросил Володя, держа в руках чехол с ружьём.
— Нет, — с машинальной гордостью улыбнулся я. — ИЖ двадцать семь!
— Двустволка?
— А как же!
— Осенью на охоту пойдём — дашь пальнуть, — как о решённом сказал Володя.
— Обязательно, — пообещал я.
Володя выпрыгнул из кузова.
— Ну, идём! Отведу тебя к нашей врачихе!
Он почему-то покрутил головой.
Э, нет, так не пойдёт! Врачи, как и милиционеры, отличаются излишним любопытством. Начнёт доктор на меня карточку заводить, спросит фамилию. И что я ей отвечу? Забыл? Погодите — сейчас документы поищу?
А есть у меня эти самые документы? Должны быть, если я надолго приехал. Вот только где они?
Я был одет в выцветшую штормовку с капюшоном и такие же брюки. В нагрудном кармане штормовки лежало что-то прямоугольное. Я уже потянулся было рукой, но вовремя опомнился.
— Ты поезжай, Володя! У тебя, наверное, работы полно?
Тут я попал в точку. Чтобы у совхозного водителя среди белого дня не было работы? Так не бывает!
— Точно сам справишься? — спросил Володя. — Тогда, и вправду, поеду. Мне ещё за фосфатами в район катиться.
— Справлюсь. Спасибо тебе!
— Да не за что! — улыбнулся Володя. — Теперь односельчане — так сочтёмся! Бывай, Андрюха!
Он запрыгнул в кабину, оглушительно хлопнул дверцей. Двигатель взревел, и «ЗИЛ» с грохотом укатил куда-то в сторону мастерских.
Я присел на скамеечку, которая заботливо стояла возле крыльца медпункта.
Мне надо было хоть немного подумать.
Тёплый ветер шевелил изрядно подросшую траву за медпунктом. Пора окашивать.
Итак, я умер.
Мысль показалась дикой, она совершенно не укладывалась в голове.
Но последнее, что я помнил — конец апреля, канун майских праздников. Запах молодой листвы, которая ещё не успела покрыться городской пылью. Ремонтный цех троллейбусного парка, тяжёлое колесо, и колющую боль в груди.
А сейчас начало лета, деревня. И год другой. И я тоже другой. Страна — и то другая.
Левой рукой я расстегнул клапан нагрудного кармана и достал документы.
Паспорт гражданина СССР. Непривычная тёмно-зелёная обложка. Внутри — фотография Андрея. Моя фотография.
Синицын Андрей Иванович, одна тысяча девятьсот пятидесятого года рождения. Место рождения — город Волхов Ленинградской области.
Синицын?
Это же моя фамилия. И отчество моё. Только имя чужое.
Я пролистал паспорт, но сведений о родителях в нём не было. Отложил его в сторону и взялся за другие документы.
Охотничий билет Ленинградского Областного Общества Охотников и Рыболовов. Внутри — другая фотография, помоложе. Отметка о сдаче охотминимума. Марки об уплате членских взносов.
Студенческий билет Ленинградской Лесотехнической Академии. Студент третьего курса.
Получается — меня на практику направили?
Ага! Вот и направление на летнюю практику в ЛОООиР. «Просим... предоставить...».
Наискось, небрежным почерком, виза. «Принять на должность временно исполняющего обязанности егеря». Размашистая, но неразборчивая подпись. То ли Тимофеев, то ли Прокопович.
Снова странность. Студента — егерем? Почему не помощником? Что, у ЛОООиР штатного егеря здесь нет?
Снова открыл паспорт — посмотреть прописку. И вдруг услышал над собой звонкий девчоночий голос:
— Товарищ! Вы почему тут сидите и не заходите?
Руки воровато дёрнулись — спрятать документы. Но я сдержал себя, сделал вид, что вздрогнул от неожиданности.
Надо же — товарищ!
Я поднял глаза. На крыльце медпункта стояла очаровательная юная блондинка в белом халате. Лет двадцати, не больше. Халатик был длиной чуть выше колен, и застёгнут на все пуговицы.
Светлые волосы она стянула в короткий хвост. Наверное, чтобы не мешали работать.
Блондинка с тревогой смотрела на меня.
— Вам плохо, товарищ?
Мне? Нет, мне хорошо. Вот сейчас, наконец, хорошо! Так хорошо, как не было за последние тридцать лет.
На душе внезапно потеплело. Тревожные мысли не исчезли, но отошли куда-то на задний план.
Блондинка озабоченно нахмурилась.
— Вы сможете идти, или вам помочь?
— Смогу, — ответил я, по-дурацки улыбаясь.
Спрятал в карман документы и поднялся со скамейки.
Убедившись, что я твёрдо стою на ногах, блондинка деловито развернулась и ушла в медпункт. Я подхватил вещи и пошёл за ней, в прохладный сумрак длинного коридора. Растерянно замер у порога.