Егерь
Шрифт:
— Не переживай. Главное, что все закончилось относительно благополучно. По крайней мере, мы живы. — Я пересел на Галину лежанку, приобнял девушку за плечи. — Мы выберемся, обещаю.
— Я знаю.
Галя прижалась ко мне всем телом, свернулась в объятиях калачиком.
— А ты видел… эльфийку?
— Какую еще эльфийку?
— Самую натуральную, прямо из сказки. Очень красивая, с длинными белыми волосами. Она сказала, что ее зовут Повелевающая Жизнью.
«Главный медик», — тут же выдал комментарий «внутренний искин».
— У нее дивный голос… Как у мамы в детстве, когда она колыбельную поет.
— А что она еще сказала?
ИИ, выходит, зря времени не терял, успел и спутницу мою обработать. И подход верный нашел, купил на романтику
— Почти ничего. В основном показывала. Образы, картины, сцены из жизни… Но я практически ничего не запомнила, остались только смутные ощущения. Но это было прекрасно. Как во сне, который после пробуждения улетучивается из памяти. Я отчетливо помню лишь одну фразу: «Ты — сдерживающий фактор. Противовес. Не позволяй ему терять голову». Как думаешь, это она о чем?
Да тут к гадалке не ходи — это хитрющий искин для меня такой поводок подготовил. Не рыпнешься особо. Мало мне своих проблем, еще теперь Галю пасти придется. Наверняка требование Программы.
«Ответ положительный».
— Галя, это был искусственный интеллект, который управляет базой. Никаких эльфов не существует. Эти самые «эльфы» — всего лишь Первые. Со мной он тоже общался, приняв облик их системного администратора. Только картинок не показывал, мы сидели в каюте и мило беседовали.
— И о чем же?
— Плел что-то насчет второй ступени Программы. Дескать, человечество преодолело первую ступень, победив легорийцев, и теперь мы готовы перейти на новый уровень. И вроде как мы с тобой подходим.
— Для чего? — Галины глаза расширились от удивления, в них отразилось пламя костра.
— Для активации второй ступени. У тебя на спине не ожог, а половина кода. Вторая у меня на плече.
— Что теперь будет?..
— Ты у меня спрашиваешь? Понятия не имею. Уверен лишь в одном — мы должны молчать обо всем, что с нами приключилось на базе. Если тебя будут допрашивать — а будут обязательно, — рассказывай обо всем, кроме этого. Ссылайся на потерю памяти. Говори, что, когда окружили монстры, потеряла сознание, в себя пришла уже вечером в болоте у базы. Время определила по светилу. Я буду придерживаться такой же версии. И ни в коем случае не соглашайся на мнемосканирование.
— Думаешь, поверят?
— Не знаю. Но хуже точно не будет. Хочется надеяться, что нас не запрут в психушку. Ладно, не грузись. Давай спать, а завтра по дороге выработаем общую линию поведения. Сейчас мозги работать отказываются.
— Я искупаться хочу.
— Ты серьезно?
— Более чем. До сих пор кажется, что кожа засохшим гелем покрыта. Брррр… — Галю передернуло от не самого приятного воспоминания, и она решительно поднялась с лежанки. — Как думаешь, реально?
— Не вижу особых препятствий, — пожал я плечами. — Вряд ли в этом озерце живет кто-то крупнее лягушек. А от микроорганизмов и прочей ядовитой гадости мы привиты. Так что вперед и с песней.
— А ты не пойдешь?
— Смеешься? Я спать.
— Джентльмен называется. — Галя презрительно сморщила нос и нарочито медленно направилась к воде. — Присмотри за мной на всякий случай. Вдруг я утону.
— В этой луже?
Однако девушка на мой последний пассаж не обратила внимания, занятая избавлением от верхней одежды и обуви. Оставшись в обтягивающем термокомбезе, осторожно попробовала воду пальцами.
— Какая теплая! Не подсматривай, извращенец!
Вот за что я ее люблю, так это за самую логичную логику. Сама же просила присмотреть, а тут на тебе — не подглядывай. Интересно, как я буду определять, что она тонет, — на слух? Кстати, тоже вариант. Но я лучше по старинке, визуально. Тем более есть на что посмотреть: Галя как раз сняла верхнюю часть комбеза, целомудренно повернувшись ко мне спиной, и сейчас освобождала из плена эластичной ткани бедра. Комбез сидел как влитой, так что ей пришлось приложить немало усилий, помогая себе при этом энергичными движениями всего тела. Пересекавшее небосвод
Между тем девушка полностью избавилась от одежды, сладко потянулась, привстав на цыпочки, и осторожно забралась в воду по колено. Постояла немного, привыкая к новым ощущениям, и уже без опаски зашла по грудь. Для этого ей пришлось добраться чуть ли не до середины озерца. Некоторое время она стояла неподвижно, привыкая к новым ощущениям, потом совершенно по-детски принялась плескаться, взбудоражив водную гладь. Вечер был на редкость тихий, на небе ни облачка, да и ветер о себе не напоминал — будь мы чуть южнее, задыхались бы от духоты. А так ничего, даже приятно. Местное светило давно скрылось за горизонтом, а вместе с ним опустилась легкая прохлада. Впрочем, это мне в термокомбезе кажется, что не особо холодно, да костер под боком. Застала бы меня ночь посреди леса безо всякого укрытия, еще вопрос, как бы я запел. Галя тут же подтвердила мое предположение:
— Какая вода теплая! Никогда бы не подумала… Как парное молоко.
— Ничего удивительного, просто температура воздуха много ниже, — хмыкнул я. — Пока разоблачалась, замерзла. Вот и кажется, что в теплую ванну попала.
— Какой ты, Олежек, скучный! — засмеялась девушка. — Никакой в тебе романтики. Иди ко мне.
— Зачем? Мне и здесь неплохо.
— Дурак!..
Да понимаю я намеки, прекрасно понимаю. Просто не удержался от того, чтобы на нервах поиграть. Уж больно она рожицу умильную корчит, когда вот это свое «дурак!» выдает. Смотрел бы и смотрел. Однако испытывать терпение спутницы до бесконечности я не стал — сноровисто скинул сапоги, стянул брюки и избавился от термокомбеза. Оный аксессуар не предусматривал наличия нижнего белья — что, вы думаете, я так на Галю пялился? — и я вскоре остался в костюме Адама. Свалил одежку кучей на лежак и выбрался из уютного шалашика. Едва удалившись от костра на пару шагов, прочувствовал на себе ночную свежесть. Все-таки повезло нам, что не голыми нас с базы выбросили. В таких условиях точно бы загнулись. Так что времени я терять не стал — трусцой добежал до берега и без раздумий погрузился в воду, оказавшись через пару мгновений рядом с Галей. Стало тепло, только шея и плечи, оставшиеся на воздухе, сразу же пошли гусиной кожей.
Классное, кстати, местечко. Вода чистая, дно ровное песчаное, что удивительно — обычно в таких лесных озерцах ила по пояс. А тут хоть живи. Жалко, рыбы нет. Что-то я отвлекся…
— Эх, хорошо! — Я погрузился в воду с головой, вынырнул, отфыркиваясь.
— Ага, а ты не верил, дурашка! Иди ко мне.
Смотри-ка, хозяйские нотки в голосе прорезались. Это когда она на меня права предъявить успела? Что-то я стормозил.
— А ты уверена?
— Просто заткнись.
Галя взяла инициативу в свои руки и запечатала мне рот поцелуем. Я почему-то никак не мог сосредоточиться на приятном процессе и, вместо того чтобы наслаждаться изгибами стройного тела в своих руках, некстати подумал, что у нее вся спина в пупырышках. И не только спина — ниже тоже… Вся в гусиной коже. Замерзла, что ли? А потом посторонние мысли куда-то улетучились — стало просто не до них.
Очнулись мы не скоро. Казалось, прошла целая вечность, наполненная блаженством, прежде чем я осознал себя лежащим на собственной импровизированной кровати. Галя устроилась под боком, положив мне голову на грудь. В спину упиралось что-то твердое и угловатое, но встать не было сил. Как в том анекдоте про кота и окурок. Кстати, кот… Что-то давненько Петрович голоса не подавал…
— Олег?..
— А?
— Что теперь с нами будет?
— Не знаю… Но почему-то думаю, что ничего хорошего… — Я погладил девушку по задорно торчащим рыжим волосам, чмокнул в макушку. — Не переживай, я тебя в обиду не дам. Вот вернемся к своим, приставлю к тебе Петровича охранником — он любого ворога порвет на тряпки.