Егерь
Шрифт:
– Приговор приведен в исполнение. Группа зачистки на вход. Эвакуировать гражданских. Документы уничтожить. Память стереть и отредактировать. Ответственный исполнитель, агент 8106.
– Не подвело… – промычала Роден. – Чутье не подвело…
Она очнулась, но по старой доброй привычке шевелиться не спешила.
– Признаться честно, уж кого-кого, а тебя здесь повстречать я не ожидал.
– Это долгая история, – Лоскутное Одеяло говорила тихо, наверное, старалась раньше времени не разбудить Роден.
– Твои родственники пребывают в неведении. Три года переписки – это, по-твоему, все внимание, которого они достойны?
– При первой встрече здесь ты дал мне слово, что они никогда не узнают.
– При первой встрече здесь я подумал, что у тебя серьезные проблемы.
Одеялко засмеялась.
– А теперь что ты думаешь?
– Что у тебя очень серьезные проблемы. Твоя подруга… Как вы с ней познакомились?
– Два года назад мы проходили лечение в этой клинике. Она спасла меня от Мэйфилда. Тогда же и прокусила ему руку. Он сломал ей челюсть. Ее родственникам сказали, что она упала и ударилась лицом о борт ванной. Ее мать поверила им. Удивило, что Роден восприняла это как должное. Мы вышли отсюда вместе. Мне предстояло пройти курс реабилитации у Ромери, а она собиралась отправиться домой. Я просто предложила поехать со мной, и она согласилась. Ромери разглядел в ней что-то и взялся тренировать.
– Так она и есть тот загадочный ученик? – спросил Темный.
– Скорее всего, загадочный ученик Ромери – это я. Персона Роден в наших кругах мало кому известна.
– Вы вернулись сюда, чтобы отомстить?
– Не совсем. В прошлый раз Роден была здесь одна. Согласно плану, она должна была спровоцировать Мэйфилда и устранить его. Но вскрылись интересные факты. Роден поняла, что одной ей не справиться. Что он работает с сообщниками и убрать всех, не запачкав руки, у нее не получится. В тот раз она ничего не сделала. Пробыла здесь два месяца и выписалась. Тогда же мы и стали готовиться. Я знала, что, существует особый отдел в бюро общественной безопасности, который занимается решением именно таких проблем. Я догадывалась, что у вас свои законы и методы. Мы слили в бюро информацию одному из доносчиков. И, конечно же, их заинтересовало это дело. Я не думала, что ты – один из них… И не ожидала встретить тебя в этом месте и в такой роли. Как только мы получили информацию, что агент бюро внедрен в клинику, мы начали действовать. Думаю, Роден быстро поняла, что мы с тобой знакомы. Но она предпочла оставить эти предположения при себе. Мы продолжали следовать плану и все получалось. Роден спровоцировала Мэйфилда в тот день, когда ты за нее вступился. Она украла карточку пропуска и тайком передала ее мне на групповом занятии. На следующем этапе она должна была попасть в изолятор. Ночью санитары дежурят там по одному, меняясь каждые два часа. Камеры наблюдения установлены только в центральных коридорах. Это место пыток для таких, как мы, и приют безмолвия для таких, как они. Здесь у нас был свой человек. Роден всеми силами пыталась пробиться в изолятор именно в тот день, потому что он как раз заступил на пост охраны. Наш человек выпустил Роден из изолятора в полночь. У нее было два часа, чтобы успеть раздобыть доказательства для Совета Всевидящих. Роден знала, что у доктора Ситен есть особый кабинет в подвальных помещениях. Туда она и направилась. Ситен любила подсматривать за жертвами санитаров и вела видеозапись. Файлы хранила на накопителе в своем логове. Роден забрала накопитель и отдала его санитару. Утром, когда санитары уходят домой, их проверяют. Они ничего не могут вынести из этого заведения. Поэтому в игру вступила я. Наш человек оставил накопитель под раковиной в служебном туалете недалеко от моей комнаты. Каждое утро во время сдачи смены санитары собираются на планерку на пять минут. Я воспользовалась этим временем и пропуском Мэйфилда.
– А камеры наблюдения? Что вы с ними сделали? – спросил Темный.
– Роден первым делом их отключила и уничтожила все записи за сутки. Серверная ведь расположена в подвале, а у Роден – золотые руки.
– Почему он вам помог, этот санитар?
– Его подружка когда-то погибла в этом заведении. Мы пообещали, что отомстим за нее и устроили его на эту работу.
– А санитар ваш не мог сам раздобыть записи?
– Взломать электронную систему защиты в логове доктора Ситен голыми руками могла только Роден.
– Голыми руками? – переспросил Темный.
– Это нужно видеть, чтобы понять, – ответила Одеялко.
– Накопитель у тебя? – спросил Темный.
– Конечно нет, – засмеялась Одеялко. – Ты же понимаешь, что нам с Роден отсюда его не вынести. Накопитель должен был быть передан сотруднику бюро…
Роден приоткрыла глаза. Пропустить тот миг, когда Темный поймет, ради чего она заманила его в туалет… Лицо Темного не дрогнуло. Он сунул руку в карман рубашки и достал из нее накопитель.
– Я передала его Роден вместе с пачкой елоток. А она решила действовать сразу.
– Ты раскрыла меня? – спросил Темный.
Роден повернулась на бок и засмеялась.
– Материалы моего вымышленного личного дела ты буквально цитировал.
Темный внимательно на нее смотрел. Роден медленно встала.
– Поздравляю, ты нашел доказательства раньше меня, – улыбалась она.
Темный продолжал удерживать прозрачный накопитель в руке. Треск стекла. Хруст. Маленькие обломки накопителя посыпались на пол. Лицо Одеялка перекосило. Она прижала ладони к груди, непонимающе глядя на Темного. Роден же едва ли не расхохоталась.
– Доказательства? – произнес Темный, повысив голос. – За систематические изнасилования и сокрытия – максимум пожизненное. А здесь – десять трупов. Эти доказательства вы собирались представить Совету Всевидящих для вынесения смертного приговора этим людям?
Роден перестала смеяться.
– Ты убила Мэйфилда еще до того, как я вмешался. Ты бы убила и Кашпо. На что ты рассчитывала? Что бюро прикроет тебя?
Роден молчала.
– Вы даже вершины этого айсберга не обнаружили. Мэйфилд был лишь пешкой. По сравнению с Доктором Кашпо, как ты ее называла, он вообще ничего из себя не представлял. Группа состояла из десяти человек. Они орудовали на четырех планетах этой системы. Доктор Кашпо любила расчленять своих жертв. Один из ее дружков их ел. Мы разрабатывали их больше полугода. Доказательств никаких, кроме слов чтецов. Но показания чтецов в суде не учитываются. Вы материалы об изнасилованиях нам прислали? Показания жертв, записанные без их согласия, – это вы материалами назвали? Кто из них готов был дать письменные показания? Кто из них готов был пойти в суд? Молчите? Вот именно, что никто. Так что скажи мне спасибо за то, что спас твою задницу здесь.
– Кого ты вел? – спросила Роден и подняла на него глаза. – Кого выбрал в жертвы для ловли на живца?
– А ты как думаешь? – спросил он.
– Значит, я тебя не подвела, – она подмигнула ему и достала елотку. Ее пальцы заискрили. Треск молний наполнил помещение. Роден поднесла ноготь к елотке и подкурила. Щелчок пальцами – и разряды электричества, оплетающие ее кисть, исчезли.
– Их ел Мэйфилд, – произнесла Роден, выдыхая дым. – В подвале твои ребята найдут одну комнату и холодильник, битком набитый мясом. Экспертиза установит, чьи это останки. В этой ролевой игре именно он доминировал над Ситен, а не наоборот. Девочка из неполной семьи всеми силами пыталась выбиться в люди. Ее отец умер от передозировки, когда ей было двенадцать. Думаю, это она убила своего папу. И продолжала ненавидеть мать, которая закрывала глаза, когда отец насиловал собственного ребенка. Сломленная психика и отсутствие должного лечения привели к тому, что девочка превратилась в животное. Начала она просто – убила мать-алкоголичку в восемнадцать. Тело ее матери не нашли. Думаю, она расчленила его и избавилась от останков. В документах значилось, что ее мать пропала без вести. Потом эпизоды исчезновений девочек в регионе, где она училась. Разве мог кто-то заподозрить отличницу-стипендиатку в подобных сериях убийств? К слову, тел девочек так и не нашли. С Мэйфилдом она познакомилась, когда ей было двадцать семь. Богатенький психопат проходил лечение в клинике, где она работала. Они спелись, стали любовниками. В качестве реабилитации, Ситен предложила Мэйфилду устроится на работу в клинику на должность санитара. Он быстро понял, что может на нее влиять. Так Ситен нашла себе нового «отца», который насиловал других, пока она наблюдала со стороны. Первой в их паре убила она. Убила и расчленила тело. А он съел. Потом убивал он. Она приняла на себя роль «матери», которая наблюдала за всем со стороны. Она расчленяла этих девочек, как расчленяла свою мать. Абсолютная ненависть к собственному полу и сексуальная удовлетворенность только на этапе расчленения тел. Она открыла собственную клинику, когда ей было тридцать два. Семья Мэйфилда по его просьбе спонсировала заведение. Вот здесь они и развернулись. В штат набирали по собеседованию. За семь лет работы нашли таких же конченых, как и сами. Они превратились в стаю волков, где вожаком был Мэйфилд, а она – матерью-волчицей. Они орудовали на девяти планетах, и это только то, что мне удалось обнаружить. На носителе, который ты так быстро уничтожил, были не только записи изнасилований. Там были и записи, как Ситен расчленяет жертв, а Мэйфилд их готовит.
Одеялко прижала ладонь к губам и отвернулась.
– Извини, – пожала плечами Роден. – Подробностей этого дела я не могла раскрыть даже тебе. Знай ты, на кого мы на самом деле охотимся, провалила бы все задание. Одно дело смотреть на насильника, другое – на маньяка-убийцу, поедающего своих жертв. Извини, Одеялко, но я поступила мудро и не завалила дело. Спроси лучше своего друга, кто отдал приказ уничтожить все улики по этому делу?
Одеялко перевела взгляд на Темного. Тот, как и ожидала Роден, молчал.
– Ему приказали все уничтожить и зачистить территорию, – ответила она за него. – Не будет громких сообщений в новостях. Не будет правды и возмездия в том виде, которого достойны жертвы их деяний. А все потому, что семья Мэйфилда Джеланио – одни из самых крупных поставщиков военного оборудования на Суе. Отдел номер ноль бюро общественной безопасности Совета Всевидящих занимается именно такими делами. И твой друг, судя по всему, им руководит.
– Это правда? – Одеялко не сводила глаз с Темного, а тот продолжал молчать.