Египет великих фараонов. История и легенда
Шрифт:
Храм Амона-Ра, царя богов, поистине центр величайшей империи, известной в истории человечества. Фивы — это резиденция царя, всегда считавшегося космическим существом, ибо, как утверждают тексты, его Око блистает ярче небесных звезд. Фивапский регион — средоточие самых великих храмов Египта, царских гробниц, величественных усыпальниц знати. Аменхотеп III лично давал указания ремесленникам при возведении храмов, что говорит о его интересе к архитектуре. В Карнаке он приказал начать гигантские работы под руководством Аменхотепа, сына Хапу. Он создал великолепный храм Мут, окруженный священным озером в форме полумесяца, восстановленным впоследствии Рамсесом III. Творения Аменхотепа III также храм, посвященный Хонсу, богу-сыну из фиванской триады, воплощению одной из лунных ипостасей; храм бога войны Монту, благодаря которому было одержано столько побед. Ему
Величайшее произведение царствования Аменхотепа III — храм в Луксоре, жилище властелина небес, тождественное небесному горизонту. Его главная колоннада — это изящество, соразмерность, строгость. Раз в год Амон покидал Карнак, чтобы отправиться в Луксор, где он принимал образ бога оплодотворяющей силы Мина итифаллического. Очень сложные богословские объяснения даются по поводу расположения двух храмов и связей между ними. Шваллер де Любич доказал, что египетские мастера не оставляли места случайностям. Они считали храмы живыми существами, носителями духовных идей. Никто из посетивших Луксор в этом не усомнится.
Посвятительная надпись объясняет, что Аменхотеп III приказал построить в Луксоре храм из прекрасного белого камня, двери сделать из дерева акации и инкрустировать их золотом, а имя Амона выложить из драгоценных камней. Луксор возведен вдоль течения Нила, и его ось ориентирована с севера на юг. Для защиты от разливов реки храм поставлен на каменный цоколь. По первоначальному плану храм состоял из колонного зала и дополнявших его культовых залов. Затем был добавлен пилон, большой двор и еще один довольно узкий колонный зал. Сохранена была тройная часовня Тутмоса III для ладей Амона, Мут и Хонсу. План Луксора не отличается от типичных планов египетских храмов Нового царства: пристань на берегу Нила, аллея сфинксов от пристани до храма, пилоны с предстоящими колоссами царей, большой двор с портиками по краям, колонный зал, за ним — зал, где хранится священная ладья, далее — святая святых, где стоит статуя бога, и примыкающие помещения для архивов и культовых предметов.
Хатхор и Мут приносят новорожденного фараона Амону
Храм Луксора частично посвящен божественному рождению царя, сына чужеземки. По богословским понятиям царь — сын Амона, который соединяется с царицей Египта. Он в данном случае символ, а не плотское существо. Сцены, которые рассказывают о рождении царя, следуют тем же порядком, что и сцены, изображенные в храме Дейр эль-Бахри и касающиеся рождения Хатшепсут. Хнум, бог с головой барана, лепит царя и его Ка на гончарном круге после того, как Амон, принявший обличие Тутмоса IV, оплодотворяет царицу. Боги и богини помогают царице в ролах. Хатхор кормит грудью новорожденного и его Ка, прежде чем он будет показан Амону. Наконец, царь восходит на трон.
Рельефы колоннады передают события праздника Нового года, во время которого божественные ладьи идут из Карнака в Луксор. По случаю Нового года устраивается большое празднество. Его цель — возродить божественную силу, которая поддерживает мировой порядок.
Сцена в первом преддверии, по пешему мнению, характеризует отношение Аменхотепа III к божеству. Царь коленопреклонен перед Амоном, а тот дарует ему жизнь, совершая магические движения правой рукой у его затылка. Нельзя показать яснее, что сила, полученная царем, имеет божественную сущность. А царь взамен должен «преподнести своему владыке жилище», как говорят египтяне, то есть выстроить Амону храм Луксора.
Это здание, где можно восхищаться самыми прекрасными колоннами, созданными египетским искусством, претерпело некоторые изменения в царствование Рамсеса II. Затем храм восстанавливался в правление XXVI и XXX династий. Александр Великий[100]приказал выстроить часовню для ладьи Амона, бога, позволившего ему возложить на себя венец фараона. К концу III века римляне разобьют здесь военный лагерь, используя для этого блоки храма. Первое преддверие, следующее за колонным залом, становится христианской часовней. Христиане сбивают в нем рельефы, уничтожают капители колонн и разрушают лестницы. До сих пор храм еще не освобожден: в наши дни его северо-западный угол занимает мечеть. Достойно сожаления и то, что ему пока не посвящено ни одной исчерпывающей публикации.
Есть еще один храм, который, судя по развалинам, ничуть не уступал красотой Луксору. Речь идет о Судьбе, построенном у третьего порога Нила среди Нубийской пустыни. Здесь также использован типовой план с обычным расположением пилонов, дворов, колонного зала с двадцатью четырьмя колоннами и святилища. Помимо изящества, свойственного всем постройкам Аменхотепа III, Сульб обладает большим своеобразием. Его убранство дает важные ключи к пониманию праздника сед, церемонии обновления сил фараона. Брэстед сравнивал это труднодоступное святилище, гордо возвышавшееся среди пустыни, с Парфеноном. Недалеко от Сульба, египетское название которого означает «появляющийся в истине», Аменхотеп III воздвиг храм в Седэнге для культа своей супруги царицы Тэйе.
На стеле в Британском музее изображен Аменхотеп III, сидящий перед столом с пищей. Он улыбается, но кажется старым, погрузневшим, усталым. Его тело обрюзгло. Славные труды закончены, а будущее тревожно. Опасность со стороны хеттов не предотвращена. Все будет зависеть от характера фараона, что унаследует старому царю. И все же благодаря Аменхотепу III в Египте царило спокойствие. Разве люди, когда он царствовал, не наслаждались прелестью садов, храмов и своих жилищ, свежестью тени и северным ветром, прудами, окруженными деревьями и заросшими белыми и розовыми лотосами? Разве не вкусили они чудесных даров полей, разве не делили их с друзьями? Разве не были но воле богов воздвигнуты храмы?
Время подтвердило, что владычество Аменхотепа III было царством света — не ослепляющего, режущего глаз, но живительного, теплого света истинного мира, хладевшего умами людей и всем государством.
Глава XIV
ЭХНАТОН-ЕРЕТИК
В правление Аменхотепа IV (Эхнатона) Египту довелось пережить странные события. Продолжались они семнадцать лет — с 1364 по 1347 г. до н. э. Это царствование знаменует разрыв в плавном течении исторического развития Египта. Вознесенный на вершину славы одними, почитавшийся умалишенным другими, Эхнатон — фигура необычайная, исключительная. Он сменил собственное имя, изменил религиозные традиции, создал новую столицу и стремился сформировать новое общество. Его внутренние искания не превратили его в бесплодного мистика; он сумел претворить в жизнь свои видения, действуя именем данной ему царской власти.
Искусство эпохи Эхнатона ярко выделяется на фоне творений эпох других фараонов. Оно производит огромное впечатление на современных эстетов. Много говорили об искажениях формы, излишествах, о порою исступленном экспрессионизме.
Египтолог Артур Вейгал тем не менее рисует идиллический портрет Эхнатона: «Уже три тысячи лет он дает нам пример того, каким должен быть супруг, отец, честный человек; он показал, что должен чувствовать поэт, в чем наставлять проповедник, чего добиваться художник, во что верить ученый и что думать философ. Как и другие великие учителя, он всем пожертвовал ради своих убеждений. Увы! Его собственная жизнь доказала, до какой степени его принципы были нежизненны». Таков романтический портрет Эхнатона, украшенного всеми добродетелями, одинокого в этом слишком жестоком мире. Некоторые египтологи в противовес этой характеристике задаются вопросом: а не был ли Эхнатон рабом какого-то физического недостатка? Александр Морэ пишет: «Он похож на невысокого подростка хрупкого телосложения, с округлыми женоподобными формами. Ваятели того времени верно передали это тело гермафродита с выступающими грудями, слишком широкими бедрами, слишком полными ляжками. Оно оставляет впечатление двусмысленности и болезненности. Не менее примечательна голова с чрезмерно мягким овалом лица, слегка раскосым разрезом глаз, мягким рисунком длинного тонкого носа, выпуклостью нижней выступающей губы, вытянутым черепом и покатым лбом. Она склонена, будто шея слишком слаба, чтобы ее держать». Так где же грань между идеалистом-мистиком и душевнобольным? Некоторые без колебаний пересекают ее, называют даже болезнь, которой страдал царь, — «синдром Фрелиха», тяжкий сексуальный недуг. Великий Мариэтт считал Эхнатона оскопленным пленником, приведенным египетским войском из Нубии. Лефевр задается вопросом, не был ли Эхнатон переодетой женщиной.