Египетские ночи

Картленд Барбара

– Все-таки тогда было бы гораздо проще, – ответил Гарольд. – Общественное мнение не позволит ему и дальше встречаться с Энн.

– Тогда вам придется поговорить с Джеральдом, – решила Лидия.

– Но что я могу сказать, чтобы это возымело на него воздействие?

– Может быть, он прислушается к вашим словам. Я старалась изо всех сил, но у меня ничего не вышло, – горько усмехнувшись, ответила Лидия.

– Вряд ли я имею право вмешиваться, – неуверенно произнес майор Тейлор.

– Неужели вы не можете воззвать к его благоразумию? Ну пожалуйста, Гарри, пожалуйста, обещайте,

что попробуете!

Совершенно неосознанно она назвала его по имени; возможно, именно это вкупе с искренней мольбой и перевесило чашу весов. Майор повернулся к Лидии и сказал:

– Вы же знаете, я сделаю все, чтобы помочь вам. Все, что в моих силах. Обещаю, что поговорю с Джеральдом Карлтоном.

– Благодарю вас, – ответила Лидия и протянула к нему руки.

Гарольд взял ее ладони в свои и, к ее удивлению, пожал. На какое-то мгновение Лидия умолкла, а затем, взволнованно пытаясь скрыть неловкость, завела разговор о Тессе.

– Расскажите мне о ее отце, – попросила она.

– Он мой кузен, – начал Гарольд Тейлор. – Мы с ним нечасто виделись, он служил на флоте, я в пехоте. Он всегда пользовался симпатией у сослуживцев, он из тех, кто благодаря природному обаянию легко обзаводится друзьями. Дэвид встретил Нину, когда его корабль встал на якорь в Мальте. Она была очень привлекательна и при этом вызывала сочувствие – а этим двум чувствам он никогда не умел противостоять. Как только они поженились, Нину стало не узнать. Она стала вести себя так, будто все вокруг ей чем-то обязаны. Эта манера привела бы в ужас любого, только не ее пустоголовое окружение. Когда Дэвид приехал домой на побывку, жена превратила его жизнь в сущий ад, а потом и вовсе потребовала развода. Дэвид согласился – отчасти потому, что брак их не был счастливым, отчасти потому, что придерживался старомодных убеждений, что истинный джентльмен не подает на развод первым. И только когда бракоразводный процесс уже зашел слишком далеко, он понял, что при таком положении дел Тесса останется с Ниной. Нина притворялась, что заботится о благе для ребенка. На самом же деле просто рассчитывала получить больше денег, если дочь будет жить с ней. Как обычно, ее ухищрения увенчались успехом: ей удалось отсудить такие алименты на ребенка, которые покрывают почти все жалованье Дэвида.

– Но это же бессовестно! – возмущенно перебила Лидия. – Эта, с позволения сказать, мать вообще ничего не делает для Тессы! Белье у ребенка хуже рваной тряпки. И, как вам, вероятно, известно, ей не давали вообще никакого образования.

– Честно говоря, я даже не предполагал, что все настолько плохо, – признался Гарольд. – Пока вы сюда не приехали, я старался держаться подальше от Нины. Но, узнав обо всем, я написал Дэвиду, рассказал ему о дочери и посоветовал обратиться в суд и оспорить у Нины право на алименты.

– Надеюсь, он это сделает, – сказала Лидия. – Тесса растет, она умная девочка. Она уже сейчас не в восторге от матери, а через несколько лет она поймет всю скверность натуры миссис Хигли. Я так рада, что вы написали ее мужу.

Майор Тейлор улыбнулся.

– Полегчало?

– Намного, – ответила Лидия. – По крайней мере, после того как я вам все рассказала, на душе стало спокойнее.

– Вы

же знаете, я сделаю все, что только в моих силах, чтобы помочь вам, – повторил он.

– Я просто не знала, что делать, – призналась Лидия. – И чувствовала себя такой беспомощной и одинокой и тут-то вспомнила про вас.

– Как бы я хотел, чтобы вы всегда помнили обо мне.

– Обещаю, что буду помнить, – беспечно пообещала Лидия.

Гарольд Тейлор повернулся и пристально посмотрел на нее.

– Я имею в виду всегда и в любых обстоятельствах, – сказал он.

Лидия почти с ужасом поняла, что он говорит это серьезно и искренне.

Она старалась не смотреть на него и в то же время не могла отвести взгляда от его лица. Ей было предельно ясно: лишь природная скромность не позволяет ему выразить свои чувства словами – сказать, что он ее любит.

«Только не это, – с отчаянием подумала она. – Только бы он не сделал мне сейчас предложение. Я не смогу ему отказать, я этого не перенесу! Но и принять его предложение я тоже не смогу».

Быстрым движением Лидия открыла дверцу машины.

– Мне нужно выйти, – сказала она. – Мы так долго сидели, что у меня затекли ноги.

Она встала на мягкий песок и тотчас ощутила, как нежный ветерок с пустыни обдувает ее лицо. Где-то вдали по пескам шествовал караван из шести тяжело нагруженных верблюдов.

В эти мгновения Лидия испытывала то, что испытывает на Востоке любой европейский путешественник, – желание найти уголок, еще не тронутый западной цивилизацией.

Было нечто волнующе-романтичное в том, что где-то за тысячи миль от ее родной Англии есть место, где время словно застыло с тех самых пор, как могущественные фараоны построили свои пирамиды, с тех пор как Клеопатра плавала по Нилу в ладье под пурпурными шелковыми парусами.

– Я хочу увидеть сфинкса, – сказала Лидия.

Оставив машину, они прошли мимо трех гигантских пирамид и приблизились к огромному каменному изваянию, смотревшему на восток. На его безносом лице застыла странная, загадочная улыбка, таинственность которой сравнима разве что с улыбкой Моны Лизы.

Лидия безмолвно застыла, разглядывая фигуру сфинкса. Как и миллионы людей до нее, она пыталась разгадать его загадку, понять, в чем его сила и его тайна.

Для нее сфинкс означал любовь – не только любовь мужчины к женщине, страстную, плотскую, стремящуюся к продолжению рода, но еще и божественную, пробуждающую к жизни все лучшее в человеческой душе, которая не остановится на пути к совершенству, пока не достигнет идеала.

Лидия глубоко вздохнула.

– Пора возвращаться, – сказала она. – Уже поздно.

И они зашагали обратно к машине.

– Когда вы поговорите с Джеральдом? – спросила Лидия, когда они снова сели в автомобиль.

– Если хотите, могу зайти к нему прямо сейчас, – ответил Гарольд. – Вечером мне нужно поработать, после обеда я тоже занят. Так что, если он сейчас дома, лучше всего сделать это сразу.

Лидия взглянула на часы. Ей казалось, с того времени, как они поехали к пирамидам, прошла целая вечность, на самом же деле еще не было и одиннадцати.

– Он сейчас или дома, или в клубе, – ответила она.