Египетские приключения
Шрифт:
– А тогда как тебя зовут? – спросил Мару.
– Так меня и зовут, потому что я управляю ослами. У меня здесь неплохая жизнь, и Сатми неплохой хозяин.
– А что, я тоже буду управлять ослами?
– Вот об этом я и хочу поговорить с тобой, – ответил Ослик, торжественно кивая Мару лохматой головой. – Такому человеку, как я, нужно заботиться о себе самому, тем более что Сатми, когда выпьет немного пива, становится невыносимым. Всегда помни об этом, кроме того, за тобой будут наблюдать носильщики! А почему бы тебе не прыгнуть за борт, пока из-за тебя не начались неприятности? Я знаю, что на том берегу есть пристань. – Он указал на старую маленькую пристань, около которой стояли хижины и несколько неопрятных пальм, с трудом напоминавших поселение. – Ну,
Мару покачал головой.
– Я не могу идти домой, – сказал он. – Мой дядя…
– Не говори мне ничего! – торопливо прервал Ослик. – Я не хочу знать, кто он. Такому человеку, как я, необходимо избегать неприятностей.
– Не волнуйся, – сказал Мару. – Я думаю, что они не придут за мной, потому что у них могут быть неприятности, если меня найдут.
Ослик облегченно вздохнул.
– Стража всегда наготове, – сказал он, рассудительно поджимая губы, – а когда Сатми выходит из пивной, у него всегда хорошее настроение. А ты умеешь пользоваться оружием?
– Ну да, а почему ты спрашиваешь? – сказал Мару, удивленный вопросом. – Меня ежедневно обучали пользоваться луком и стрелами или копьем.
– Тогда ты справишься, – сказал Ослик улыбаясь. – А ты когда-нибудь ездил на осле?
– Я ездил на лошади.
– Ну, подожди немного, – сказал Ослик. – Только жди и смотри!
Люди входили и выходили из-под навеса, который располагался посреди лодки на маленькой платформе. Мару узнал, что на борту было еще пара торговцев, кроме Сатми, капитан и эфиопы, составлявшие команду. Мару ничего не оставалось делать, как только сидеть и греться на солнце, лениво наблюдая за рекой и за всем, что на ней происходило. Женщины уже начали стирать, и их хлопки по белью слышались со всех сторон. Рыбаки сидели в просмоленных лодках из тростника, некоторые лодки были достаточно большими, и в них могли разместиться около десяти человек, которые разделывали рыбу и развешивали ее на просушку. Торговые лодки всех размеров, заполненные большими плетеными корзинами с фруктами, овощами и другими продуктами, выплывали из поливных каналов. Мужчины или женщины управляли лодками и болтали между собой. Торговые лодки, загруженные до самых навесов, двигались вверх и вниз по реке. Грубые выкрики лодочников слышались вперемешку с мычанием стад и пением гребцов. На временных стапелях строили большую деревянную ладью. Проплывая вниз по реке, Мару видел много строящихся ладей. Вскоре поля сменились домами с коричневыми или побеленными стенами. Наконец вдалеке между яркими цветными башнями появилась белая стена.
– Город Коптос, – сказал Ослик, махнув рукой в сторону стены, – а в нем находится храм Мина.
Причалы Коптоса протянулись на несколько миль вдоль реки, и местные суденышки, принадлежавшие людям низшего сословия, причаливали к пристаням, расположенным достаточно далеко от города, а шумные и суматошные пристани в городе были заполнены носильщиками, ослами, стражниками, писцами и множеством разнообразных товаров. В воздухе чувствовался запах специй из Аравии. Из Коссеира, расположенного на берегу Красного моря, привозили маленькие ящики с яркими птицами, обезьянами и даже молодыми жирафами, а также слоновую кость, золото и всякие экзотические растения и деревья. Мару уже видел все это, когда фараон получал дань, но беспорядок и шум были непривычны для него. Он зачарованно наблюдал за всем происходящим на пристани, как вдруг почувствовал резкий удар палкой. Позади него стоял Сатми.
– Шевелись, мальчик, – сказал он, махнув в сторону причала. – Работай.
Следующие несколько дней прошли в суматохе погрузок, разгрузок и знакомства с ослами. Теперь Мару понял, что Ослик подразумевал, когда кивал и говорил: «Ты только жди и смотри!» Ослы, как выяснилось, почти не лягались, но зато кусались. Иногда его осел был ну просто золотым: он смирно стоял, пока его загружали. А иногда вдруг внезапно начинал кружиться, кусаться без всякой видимой причины или лягаться, когда его тянули за узды; поэтому все, что на него было нагружено, падало и приходилось нагружать заново. Ослам было трудно носить корзины с тяжелыми кувшинами, наполненными мазями, тюки с дешевыми бусами, бронзовыми наконечниками для копий и другими товарами, которые дорого ценились африканцами из Пунт. Они могли часами, без признаков усталости переносить грузы, а потом внезапно останавливались, и разъяренный погонщик ничем не мог заставить их продолжать свой путь: они не чувствовали ударов, и даже уколы копьем не имели желаемого успеха. Много раз Ослик приходил на помощь Мару. Он издавал странный крик, который успокаивал ослов, и они продолжали работу.
– Ты научишься, – всегда повторял он. – Не волнуйся.
Но то ли из-за антипатии к ослам или потому, что было так много всего странного и нового вокруг, Мару никак не мог привыкнуть.
Караван состоял из шести групп, в каждой из которых было примерно с десяток ослов. У каждой группы был свой хозяин, который мог быть погонщиком или подобно Сатми охранником. В каждой группе был один солдат, и, кроме того, ослы везли еще оружие. Сатми дал Мару лук, узнав, что мальчик может им пользоваться, а когда он увидел, как тот умело пользовался оружием, счел возможным оставить его во главе одной из групп. Как и предупреждал Ослик, у Сатми было хорошее настроение, когда он не пил пива.
Коптос от Коссеира располагался в пяти днях пути по безводным горам, бесплодным холмам и блестящим от солнца пескам. Люди вставали до рассвета и шли до того места, где можно было найти тень, чтобы укрыться от солнца, и дичь для пропитания. Здесь они разгружали животных, поили их и в жаркие часы дня спали, если могли уснуть из-за большого количества назойливых мух, которые роились посреди безжизненной пустыни, как если бы в них вселился дьявол. Когда солнце садилось, ослов нагружали снова, проклиная все на свете, и в сгущающихся сумерках продолжали свой путь. Для Мару это было самое тяжелое время, поскольку горячий воздух, поднимающийся от раскаленной земли, становился как в печи. И даже сандалии не защищали его ног от горячего песка.
На третью ночь пути произошло событие, несколько скрасившее стоянку: они нашли колодец, вода в котором оказалась прохладной, и с радостью плескались в ведре с долгожданной водой. Впервые с начала пути Мару смог напиться вдоволь. Напоив ослов, он снял сандалии, опустил в воду свои воспаленные, покрытые пылью ноги и почувствовал такое облегчение, которое еще никогда не испытывал в своей жизни.
Сатми, очевидно, чувствовал то же самое, потому что дружелюбно улыбался.
– Ну, молодые люди, – сказал он, – нравится ли вам путешествовать?
– Очень, – сказал Мару с энтузиазмом, показывая на свои мокрые ноги и упиваясь временной свободой.
– Неужели вам все нравится?
– Абсолютно все с того самого момента, как вы спрятали свою палку.
На короткое время наступила тишина. Мару опустил руки в воду и начал плескаться в ней.
– Честно говоря, я хотел продать тебя в рабство в Аравию, – неожиданно сказал Сатми. – Но мне не хочется иметь неприятности, если узнают, что я похитил тебя.
– Не беспокойтесь, у вас не будет неприятностей из-за меня, – уверил его Мару.
Сатми засопел.
– Ну и ладно, – сказал он, – ты можешь в любое время вернуться домой, когда захочешь.
– Как только вы доберетесь до следующей пивной, я уйду, – многозначительно сказал Мару.
Сатми громко засмеялся.
– Ты быстро учишься, мальчик, – сказал он. – И наверняка к тому времени ты будешь знать, как скрыться от палки.
Сатми встал и взял свой щит.
– Я думаю, мне пора на вахту. – И он позвал начальника каравана.
Мару зевнул. Теперь, когда его ноги были прохладны, он почувствовал непреодолимый сон. Ослик, на которого, казалось, жара не действовала, уже час спал, свернувшись калачиком. Через несколько часов надо будет продолжать путь. Некоторое время Мару лежал и наслаждался прохладой и свободой.