Египетский манускрипт
Шрифт:
Глава 12
По ушам ударил грохот копыт – троица арабов в очередной раз пронеслась мимо дома. Олег Иванович привычно повел стволом, выцеливая среднего всадника. О том, чтобы не задеть араба, он уже не думал – захватил азарт боя. «Лебель» грохнул, всадника мотнуло в седле, будто кто-то невидимый резко дернул его за плечо, но он удержался – и конники влетели в мертвую зону. За спиной Олега Ивановича прогрохотала лупара Ивана, заглушая щелчок бандитского ружья, и тут же торопливо захлопали выстрелы чего-то помельче. Мужчина обернулся – сын с двух рук палил в окно из большого револьвера незнакомой модели и орал какую-то похабщину. Грохот копыт стих – бедуины в очередной раз унеслись вдаль. Олег Иванович перевел дух и улыбнулся:
– Ну что, сын, как воюется?
Ваня попытался солидно кивнуть, но не вышло – мальчика била крупная дрожь, и кивок получился судорожным.
– Н-ничего, – голос его срывался. – Только ни в кого так и не попал, очень уж быстро скачут, твари.
– Не попал – и не надо. – Олег Иванович откашлялся; горло было забито пылью и пороховой гарью. – Постреляют-постреляют – да и отстанут. Или караван подойдет…
Ваня затряс головой:
– Не, какое там! Мы же после этого гадского села почти час шли, да еще и все время рысью. А паломникам тащиться не меньше пяти часов. Да еще и у колодца сколько простоят…
– Да, сынок, – невесело подтвердил Олег Иванович. – Похоже, мы все же влипли. И дернул черт нас польститься на этих лошадей… как они там, кстати?
Лошади были в порядке. Иван привязал их к жерди, заделанной одним концом в стену; животные так и стояли, отделенные от хозяев полуразрушенной перегородкой высотой по пояс. Казалось, пальба и вопли бедуинов совершенно их не беспокоили – лошади принимались крутиться и мотать головами, только когда снаружи раздавалось ржание других коней – несомненно, хорошо им знакомых.
– Может, попробуем на прорыв? – предложил Иван, проследив за взглядом отца. – А что? У них кони устали, да и подранили мы кой-кого. Дадим пару залпов – и карьером, вон в ту сторону, – и он ткнул стволом револьвера на пролом в стене. – Вполне может и прокатить. Вокруг холма – и навстречу каравану. Вряд ли он так уж далеко…
– Если недалеко, то зачем рисковать? – покачал головой отец. – Проще уж тут дождаться, патроны пока что есть. Если караван далеко – то нам от арабов верхом не уйти, не те мы с тобой кавалеристы. А на то, что лошади у них устали, я бы не рассчитывал. Они же по очереди на нас кидались, да и невелика скачка – пять сотен шагов туда-сюда. Нет уж, под пули я не полезу и тебе не дам. Ты лучше скажи – что это у тебя за чудище такое? – И Олег Иванович кивнул на револьвер, который сжимал в руке Иван.
– А это… – Мальчик смутился. – Это я… ладно, потом расскажу, зарядить надо. – Он засуетился, откинул предохранительную скобу своего оружия, отчего барабан вместе со стволом и половиной рамы уехал вперед, и принялся ловко набивать гнезда патронами.
Олег Иванович удивленно поднял брови – такой конструкции он еще не встречал. А вот Ваня управляется с ловкостью, говорящей о некотором опыте. Интересно, когда это он успел? А заодно – где раздобыл эдакий раритет?
Со стороны дороги раздались громкие, хотя и приглушенные расстоянием вопли, а потом – частая ружейная пальба. Олег Иванович вскинулся, но вовремя подавил порыв броситься к окну – и краем глаза увидел, как то же самое сделал сын. Иван вообще показал себя весьма достойно – видимо, сказывалась страйкбольная выучка. Мальчишка не пытался позировать в оконном проеме со стволом в руке, не переводил понапрасну патронов; стрелял из глубины комнаты, умело меняя позиции. В общем – вел себя как осторожный и, на взгляд Олега Ивановича, грамотный боец. Вот и сейчас, вместо того чтобы метнуться к оконному проему, Иван присел на корточки, попятился вглубь комнаты и медленно, осторожно приподнялся, обозревая окрестности…
А посмотреть было на что. Разбойники-бедуины, уже три часа кряду удерживавшие путешественников в смертельной западне, теперь во весь опор улепетывали от всадников в алых фесках и синих мундирах. Несомненно, это были кавалеристы турецкой армии – явление достаточно редкое в краях, где роль стражей порядка обычно исполняли курды-иррегуляры да египетские ополченцы.
Один из кавалеристов, офицер, восседавший на высокой, серой в яблоках лошади, приподнялся в седле и повелительно, на английский манер, взмахнул стеком. Солдаты, повинуясь жесту командира, широко рассыпались на галопе, подковой охватывая стремительно улепетывающих разбойников. Вновь раскатилась частая дробь выстрелов – Олег Иванович увидел, как несколько беглецов слетели кувырком в дорожную пыль; еще с полдесятка бедуинов стремительно уходили прочь. Остальные поворачивали коней, останавливались и покорно спешивались; в пыль летели ружья, кинжалы, сабли.
Солдаты разделились: с десяток их продолжили погоню, другие окружили сдавшихся разбойников и принялись деловито вязать им руки их поясами. Один стал вырываться; тогда солдат деловито взмахнул саблей, и не в меру ретивый бедуин покатился в пыль, орошая ее темно-красной струей. Олег Иванович вздрогнул и поспешно отвел глаза; впрочем, расстояние было велико, и ужасных подробностей расправы он разглядеть все равно не мог.
Офицер тем временем спешился, отдал повод подскочившему рядовому и не торопясь направился к руине. За ним следовал зверовидный, огромного роста солдат – похоже, личный телохранитель. Винтовка Ремингтона в его узловатых лапищах казалась игрушечной. Офицер вышагивал беззаботно и будто гулял по английскому парку, похлопывая стеком по голенищу высокого кавалерийского сапога. Другой рукой он придерживал эфес сабли в стальных, зеркально отполированных ножнах; когда офицер приблизился шагов на двадцать, Олег Иванович услышал, как гребень на их кончике весело бренькает по камням. Прятаться дальше не было смысла; Семенов отставил в сторону винтовку и медленно подошел к проему:
– Hello, sir! – он обращался к турецкому офицеру по-английски. – We’re peaceful travelers from the United States, these filthy Comanches tried to rob and probably kill us [20] .
В общем, попали мы круто. И угораздило же нас польститься на этих лошаденок! Шли бы себе с караваном и шли, горя бы не знали. А все эти англичане! Если бы не они – вряд ли общие рассуждения на тему «достали уже эти паломники», которыми мы с отцом обменивались на протяжении последних двух дней, вылились бы во что-то конкретное. А так – увидели «туристический кортеж» джентльменов с берегов Туманного Альбиона, обзавидовались, попечалились своему неказистому житью-бытью – да и вспомнили, что мы вообще-то по паспорту американцы. Нет чтобы оживить в памяти старую истину – «бьют по морде, а не по паспорту»! Потому как местные арафаты и бараевы паспортов спрашивать не стали; увидели и давай пулять из своих райфлов, или как там они у них называются? Длиннющие такие ружья, украшенные бисером и перламутром по самое не могу. По-моему, даже кремневые. Оно конечно, до отцовского «лебеля» этим раритетам как до Луны на четвереньках – но ведь их десятка два, если не больше! Да и вояки мы, признаться честно, те еще. Это ведь я потом храбрился; но сам, стоило первой пуле визгнуть над головой, сразу понял – нет, парень, здесь тебе не страйкбол, здесь не пластиковые шарики летают, здесь ты никто и звать никак, сиди и не отсвечивай, если хочешь живым остаться…
20
Добрый день! Мы – граждане Соединенных Штатов, эти команчи собирались убить нас и, вероятно, ограбить (англ.).
Я и не отсвечивал. Шмалял картечью по арабам, стоило им приблизиться к нашему «блокгаузу», ну еще цельный барабан «галана» расстрелял – это уж с досады; уж очень обидно стало, как ловко они своего подранка из-под прицела у меня умыкнули.
Нет, страха не было – я попросту не успевал испугаться. То есть когда пули у самого моего лица тыкались в кирпич, душа, конечно, проваливалась в пятки, но это, если вдуматься, такая мелочь. А по-настоящему, всерьез я перетрусил, только когда эти краснофесочники, закончив вязать арабов, двинули к нам. Я вспомнил, как кто-то из паломников рассказывал, что египетские стражники (что-то среднее между милицией и местными «братками», делающими вид, что следят за порядком во имя Блистательной Порты) при случае охотно режут русских – и купцов, и паломников, и даже монахов. А еще – припомнилось, что вообще-то война с турками закончилась меньше десяти лет назад и наши (ну ладно, болгары с сербами, какая разница?) отжали у османов почитай все европейские владения, за исключением клочка суши со Стамбулом. И ненависть в глазах мальчишек из того села мне тоже припомнилась.
Но – обошлось. Турки оказались вполне цивилизованными – и не милиция вовсе, а регулярная армейская часть. А может, дело в том, что отец, вовремя сообразив, поприветствовал их по-английски и тут же представился как гражданин United States. Тут-то и выяснилось, что внезапное, в стиле федеральной кавалерии, появление из-за холма этого краснофесочного воинства вовсе не было голливудским «роялем». Оказывается, бедуинская банда (к слову – «гастролеры»; своих местные аксакалы держат в ежовых рукавицах и шалить на паломничьем тракте не позволяют) уже неделю как безобразила в окрестностях, отметившись парочкой кровавых эпизодов. В частности, бандосы в арафатках подчистую вырезали караван ливанских купцов. Изловить их и послан был уважаемый бимбаши – по-нашему, майор, то есть ротмистр, раз уж речь идет о кавалерии, – со своей полуротой. Этот бимбаши (тот самый англизированный офицер со стеком) накануне пообщался с английскими туристами, а те выразили беспокойство о судьбе двух американцев, неосмотрительно оставивших караван.