Его Алиса
Шрифт:
Безопасник покрутил коробочку в руках, открыл, заглянул внутрь и вернул.
– Ну и оставь. Хорошая вещица.
– Вот именно. Она расстроится. Знаю по себе, как неприятно терять хорошую вещь.
Иван Семёнович, и Егору стало неуютно под его излишне пристальным взглядом.
– А, по-моему, ты врёшь. Я видел у тебя точно такие же наушники. Сядь, – он указал на стул. – И, если хочешь помощи, давай заново, но уже без вранья.
Егор сел, прикидывая как быть. Рассказывать о внезапно вспыхнувшей любви чужому человеку не хотелось, да и сама история выглядела ужасно глупо.
–
Егор вздохнул.
– Мне очень нужно её увидеть, понимаете? Я не могу вам объяснить, это очень личное, но если я её не найду, то буду жалеть об этом всю жизнь.
– А она? Тоже будет об этом жалеть?
В словах безопасника слышалась усмешка. Егор задумался, попытался взглянуть на ситуацию с этой стороны, вспомнил замершие пальцы в своей ладони, ту, настоящую Алису, которая пусть и ненадолго показалась из-под брони, шрамы на светлой коже, искреннее желание быть вместе… и холодный застывший взгляд, напоминающий осколок льда – замёрзшей воды, которая разлетелась на куски, но так и не смогла сложиться обратно в безупречно-гладкое полотно. Вспомнил и уверенно, зная, что даже отказ не остановит, ответил:
– Да.
– Ладно, – безопасник протянул ему бумагу и ручку. – Пиши фио, возраст, род занятий, всё, что знаешь. Найду – сообщу.
Егор выпорхнул в коридор, словно на крыльях. И тут же врезался в продюсера.
– Отлично, – обрадовался тот. – А я как раз тебя ищу. Идём, я там график гастролей составил.
– С удовольствием! – невпопад, но с энтузиазмом воскликнул Егор и отправился за ним в кабинет. Он очень надеялся, что до отъезда успеет увидеть Алису.
Глава 3. Три недели спустя
Эрик заявился сразу после полудня – с полупустой бутылкой вишнёвого ликёра и навеселе. Как он мог пить эту приторную гадость, было непонятно, но он почему-то предпочитал заливать горе именно ликёрами.
– И кто на этот раз? – спросила Алиса, пропуская его в квартиру.
– Ты её не знаешь, но она такая славная, – качнувшись, тот едва не рухнул, но в последний момент всё-таки устоял на ногах. Разулся – к этому Алиса уже успела его приучить – и, аккуратно поставив кроссовки на полочку, двинулся в гостиную.
– И в чём же проблема?
– Она меня отшила. Представляешь?!
– Нет. Кофе будешь?
– Кофе? – Эрик посмотрел на бутылку в своей руке, прочитал этикетку и кивнул. – Буду, неси.
– Угу, сейчас, – усмехнулась Алиса. – Вначале доставь своё пьяное тело на кухню.
– Пьяное? Да я трезв как стёклышко!
– Я так и поняла. Идём.
Нехотя поднявшись, Эрик проследовал за ней. Уселся на кухонном диванчике и, обняв бутылку, произнёс:
– Знаешь, Алиса, ты такая хорошая! Такая хорошая! Этот дурак тебя не стоит.
– Какой дурак? – спросила Алиса, потянувшись к пакету с молотым кофе.
– Да тот, по которому ты страдаешь.
Пакет шлёпнулся на пол.
– Что за дичь ты несёшь? – подняв кофе, Алиса сняла с крючка турку.
– А вот и не дичь, я вижу. Я всё-всё вижу. Думаешь, я слепой? Да ты после той поездки сама не своя. Как будто подменили. А это значит что?
– Что? – спросила Алиса, достав ложку.
– А то! Влюбилась ты, вот что! А ещё кричала: «Глупости, он просто начальник». А я тебе сразу говорил, что этот твой Ромео… как его там по отцу, не помню… поймал тебя в капкан.
– Не Ромео, а Роман Евгеньевич. И я его не люблю! Да ты вообще его видел? Он старый, толстый и женатый! У него трое детей!
Эрик расхохотался.
– Не старый, а выдержанный, как вино. Опытный, знает толк в жизни. И не толстый, а весомый. А жена к нему не приклеена. Видный мужчина, как ни посмотри.
– Вот и забирай его себе, а мне он не нужен.
– Ну тогда почему тебе так грустно? – спросил Эрик совершенно трезвым голосом. – У меня сердце разрывается, когда я на тебя смотрю.
Зная, что произойдёт дальше, Алиса вздохнула и, отставив турку, отправилась в гостиную, за пледом. Когда она вернулась, Эрик уже дрых на диванчике, подложив под голову руку. Накрыв его пледом, Алиса перелила кофе в свою кружку и отправилась на балкон. Пробуждения приятеля в ближайшее время можно было не ждать.
Эрик был другом Дэна ещё со времён универа. Шустрый немецкий парнишка приехал в Москву учиться, да тут и остался – вначале нелегально, потом уже на законных основаниях, при помощи кого-то из многочисленных друзей. Обзаводился связями он с удивительной лёгкостью, искренне любил людей, и даже со всеми своими бывшими умудрялся сохранять прекрасные отношения. Дэн был куда более сложным, но они всё равно дружили. Потом Дэн ушёл. А Эрик остался, молча подставив плечо и себя самого в качестве жилетки. И даже не попытался затащить в постель, ни разу за весь прошедший год. Исчезал, появлялся, снова исчезал, но всегда был рядом.
Встречать на вокзале его никто не просил. Стоило всего лишь обмолвиться про командировку – и он запомнил, а потом возник, когда наступило время – вначале удивил неожиданным звонком, затем рассердил чрезмерной заботой, а потом и вовсе спас, увезя с этого чертового вокзала домой.
Привёз – и снова исчез.
Дома то, что произошло в поезде, накрыло так, что захотелось лечь и умереть. Сдохнуть от всепожирающей пустоты, что поселилась в сердце. Но тут вернулся Эрик, с тортом и шампанским, заявив, что приезд надо отпраздновать. Растормошил, напоил и заплетающимся языком, мешая русские и немецкие слова, а местами срываясь на безграмотный итальянский, размахивая руками, принялся рассказывать о том, как в детстве катался с гор на лыжах. Получалось глупо, смешно, и умирать под этот рассказ совершенно расхотелось.
Напились они с Эриком в тот вечер знатно. Уже потом, когда закончилось не только шампанское, но и коньяк, оставшийся после Дэна, совершенно трезвым голосом, глядя в глаза, Эрик сказал: «Знаешь, Алиса, я так давно тебя люблю, ты даже не представляешь». После чего рухнул и отрубился, наутро ни о чём не вспомнив. Или сделал вид, что не помнит – Алиса до сих пор не знала, что тут правда.
Зато увидела, к чему это привело – за три прошедшие недели Эрик уже в пятый раз появлялся с бутылкой, страдая от любовных неудач, чего прежде никогда не случалось.