Его большой день
Шрифт:
И мальчик колол дрова, носил их на кухню, следил, чтобы ведра для воды всегда стояли полные. Если маме нужно было что-то купить, он бегал в село в магазин. Тогда он брал с собой и Грома.
Когда Йожо бывал свободен, он проскальзывал в «шестерку». Но приходилось быть очень осторожным. На полях вокруг постоянно копошились люди: созрела рожь и косари работали то на одной, то на другой полоске.
Раза два Йожо с Габо и Веркой ходил по грибы. Однажды Габриель уговорил его половить раков в речушке за глинищем. Но несмотря на все эти развлечения,
Хорват возвращался с работы, когда солнце заходило за вершину Голе. И, поужинав, всегда шел в укрытие к Никите.
Но этот распорядок был вдруг грубо и насильственно нарушен.
Это случилось рано утром. Отец уже собирался на фабрику, на плите закипала вода для чая, как неожиданно его чуткий слух уловил звук моторов. Автомашины по шоссе ходили непрестанно. И шум моторов никого не удивлял.
Но вдруг звук моторов умолк. Наступила тишина, словно кто-то острым ножом перерезал натянутую веревку. И именно это показалось странным. Почему машины остановились как раз возле «Взрыва»? Ведь прежде такого не бывало.
Хорват спокойно бросил в кипящую воду горсть липового цвета и выглянул в окно, как будто интересуясь погодой. На шоссе он увидел три легковых автомашины, из которых выходили люди в гражданском и в военной форме.
Что это может быть?
Если они хотят идти сюда, то почему остановились на шоссе? Они хотят остаться незамеченными, не иначе, и не учитывают, что в утренней тишине моторы слышны далеко.
Хорват почувствовал приближение опасности. Он вбежал в комнату и стал будить жену:
— Вставай! Скорее! Я… может быть, нам придется на время расстаться.
Потом подошел к окну и распахнул его. Окно выходило в сторону Буковинки. Хорват резко повернулся к жене. Она спустила босые ноги с постели да так и осталась сидеть, все еще не понимая, в чем дело. Хорват обеими руками взял ее за голову, отбросил растрепанные волосы со лба и поцеловал.
— Никита пусть ждет на месте! — бросил он как бы между прочим, задержался взглядом на спящих детях, потом перепрыгнул через подоконник и исчез.
Йожо, зажмурившись, наблюдал за происходящим. Он проснулся сразу, как только отец вошел в комнату. Но притворился спящим.
Хорват побежал в сторону Буковинки. Он бежал так, чтобы постройки скрывали его от глаз людей, вышедших из автомобилей.
Тем временем сыщики и жандармы направились к дому Хорвата. С ними человек, по виду отличавшийся от этих хорошо одетых людей.
На нем был рваный пиджак, а левая рука бессильно свисала вдоль тела. Он шел раскачивающейся походкой, сгорбившись, низко опустив голову, так что поля засаленной шляпы совсем закрывали его лицо.
Подошли к дому Хорвата. Гром сразу же учуял нежданных гостей, хотя его будка находилась на противоположном конце двора. Словно почувствовав опасность для своего хозяина, он стал отчаянно лаять и рваться с цепи. Цепь звенела.
Незваные гости забарабанили в серые, растрескавшиеся двери.
В доме было тихо. На стук никто не отозвался.
Жандарм опять стал стучать кулаком в ветхую дверь.
И снова ничего.
— Именем закона откройте! — взвизгнул комиссар полиции с отвислым животом и густыми черными усами, концы которых лезли в рот.
Тишина…
— Взламывайте дверь! — послышался грубый голос из группы, ожидающей за широкой спиной комиссара полиции.
Комиссар резко нажал на медную ручку двери. Дверь сама отворилась.
— Не заперто, — оглянулся комиссар с победоносной усмешкой на жирном лице. — Представьте себе, не заперто, — и вошел в дом.
За ним двинулись остальные, подталкивая вперед человека с деревянной рукой.
Хорватова ждала их посреди комнаты босая. Она едва успела натянуть юбку и торопливо застегивала блузку. Волосы в беспорядке рассыпались по плечам.
Пришедшие не поздоровались.
Не поздоровалась и она с ними. Это ее жилище, и в своем доме она никому кланяться не будет. Гордо выпрямившись, она ожидала первого выпада, сама не понимая, откуда вдруг у нее взялись силы.
— Мы пришли поговорить с вашим мужем, — сказал человек с черными усами и большим животом.
— А что?.. — спросила мать Йожо. — Что вам от него нужно?
Комиссар отвернул лацкан пальто и показал маленький блестящий значок. Хорватова не видела, что изображено на этом значке, не знала, что это за знак, но догадалась.
— Где ваш муж? — настойчиво спросил второй.
— Ушел на работу.
Пришедшие переглянулись. Кто-то из них толкнул вперед человека с деревянной рукой. Лишь тогда Хорватова его узнала и вскрикнула испуганно и удивленно:
— Грегора?
То, что она увидела Грегору среди этих людей, в первый момент сразило ее. Ведь старый вахтер был членом революционного комитета и обо всем знает. Обо всем! И об остальных членах, и о Никите. Боже правый, может быть, это конец? Ведь не так давно ее муж сказал, когда Грегору собирались принимать в комитет, что боится его болтливости. И все-таки его приняли. Правда, никогда о нем ничего плохого не говорили, разве только, что иногда выпьет лишнее. Выпьет и кудахтает, как курица. А теперь… Грегора — предатель?.. Ей не хотелось в это верить. Может, он случайно оказался в ловушке… Она старалась не проявить своего волнения и мучительно обдумывала, как себя вести. Что они знают?.. Имеет ли смысл обманывать?.. Ну ладно, решила она вдруг. Будь что будет, она не знает ни о чем!
На ее возглас Грегора еще ниже опустил голову.
Толстяк сыщик поторопился задать следующий вопрос:
— Как же мог ваш муж уйти, если мы его не встретили?
— Он ходит не по шоссе, а по проселку вдоль Буковинки.
— Ах вот как!.. А почему именно вдоль Буковинки? Так ближе, что ли? — поинтересовался невысокий жандарм.
— Он к этой дороге привык. Ну… и это ничуть не дальше.
Усатый послал двух своих помощников на дорогу под Буковинку. Если Хорвата не догонят, пусть идут прямо на «Holzindustrie A. G.».