Его единственная
Шрифт:
— Дима-а, — прошептала она, обхватывая его талию ногами. — Дима-а!
И, почувствовав себя наполненной, смело бросилась в любовную схватку.
— Я всегда знал, что ты сумасшедшая, — довольно фыркнул он, падая рядом. — У меня такой ночи давно не было…
Юльке хотелось спросить про Алену, какова она в постели. Но следовало остановиться. Придержать язык за зубами.
«Крепс может тоже поинтересоваться моими любовниками и вряд ли поверит, что за все пять лет у меня никого не было. А если заподозрит что, начнет копать, — предупредила она саму себя и, как только Блинников довольно
— Полежи, Юлька, — пробасил он. — Мне что-то мало…
— Завтра, — подмигнула она. — Пойду к сыну.
Как только за вероломной любовницей закрылась дверь, Блинников закрыл глаза, стараясь уснуть. «Получилось», — пела душа.
«Нужно жениться, — решил Крепс. — С такой женой точно скука не грозит».
Где-то в голове тренькнул слабый звоночек. Какое-то несоответствие или нестыковка, но Дима Блинников, разгоряченный близостью, просто отмахнулся от навязчивых мыслей.
«Алене я ничего не обещал. И если бы действительно хотел жениться, давно бы сыграли свадьбу. Тогда бы и мамаша оказалась бессильна. Значит, сам не хотел. Вот только когда Алена предложила сходить в ЗАГС, не подумал отказаться. И если выбирать между Аленой и Юлей, то лучше жениться на матери своего сына. С Аленой предстоит тяжелый разговор. Рвать всегда тяжело, но придется. Но и другого пути нет. Я просто обязан удержать Юльку рядом. Предпринять все возможное и невозможное, но мой сын должен знать, кто его отец. А ради этого все средства хороши. Никуда ты не денешься, Юлька! Летом поженимся. Всех на свадьбу позовем», — подумал он, засыпая.
А утром проснувшись, услышал звонкий голос Юли. Она звала сына есть сырники и громко спрашивала, вымыл ли он руки.
— Ура-а, — на весь дом кричал Димон. — Сырники с яичницей! Наконец-то!
Подскочив как по команде, Крепс, не в силах справиться с любопытством, вышел в кухню и обалдел. На белом фарфоровом блюде, стоявшем посреди стола, уже красовались румяными боками сырники. Вот только на каждом из них сверху лежала яичница с одиночным оранжевым глазком.
— Как же я люблю их, — радостно поделился Димулька, деловито усаживаясь за стол и наблюдая, как мать аккуратно кладет ему в тарелку две штуки.
— Дим, ты будешь? — обратилась она к любовнику, глянула на него шалым взглядом и сразу забыла, что хотела.
— Я такое не ем, — хмыкнул он, оглядывая сковородки, стоящие на большой профессиональной плите. — А яичницы не осталось больше?
— Ее никто и не жарил, — со своего места во главе стола улыбнулась Таисия Викторовна. — Юлечка такой десерт придумала, — вздохнула она. — Пальчики оближешь. Я уже съела один. Сейчас Витя позвонит, ему расскажу. Он любит всякие новшества… А что, Юленька, поделишься рецептом?
— Конечно, — радостно кивнула она.
За четыре дня жизни у Таисии Дима Блинников уже точно знал, что Витя — это старухин сын. Он женат на француженке и недавно открыл еще один ресторан в Париже. Но это сейчас мало интересовало. Крепс задумчиво глянул на странное блюдо и, только подойдя ближе, заметил, что принял за глазунью плотный белый крем, лежащий островком на поверхности выпечки, и половинку консервированного абрикоса.
— Завтрак с сюрпризом, — покосился он на стоявшую рядом Юлю и украдкой,
«Она подходит мне идеально», — подумал Крепс, с интересом наблюдая за сыном, разделывающим вилкой очередной сырник. Теперь после проведенной ночи Блинников точно знал, что скажет Алене, предпочитавшей только миссионерскую позу.
— А ты с нами пойдешь смотреть уточек, Дима? — с полным ртом поинтересовался сын. — Мы собираемся сразу после завтрака.
— Конечно, — кивнул Крепс. — Заодно зайдем в аптеку за обезболивающим.
Глава 9
Стоя на берегу, Юля напряженно наблюдала, как сын вместе с Димой прошел по мосткам и со всего размаху кинул в речку кусок булки, оставшейся после завтрака. Залюбовалась широкой спиной Крепса, усевшегося рядом на корточки. Крепкие руки полковника Блинникова несильно, но надежно держали расшалившегося ребенка. Димулька восторженно смотрел на подплывших со всех сторон уток и восхищенно кричал, оборачиваясь к матери:
— Мама, ты видишь, сколько их тут! И все голодные!
— Конечно, Димулька, — через силу улыбнулась Юля, против воли пожирая глазами суровый профиль Крепса. Мечтала снова оказаться в его объятиях и в который раз останавливала себя.
«Не мечтай, милая. Этот мужик не для тебя. Алена, мать ее за ногу!» — скривилась Юлька, хотя прекрасно знала, что не в сожительнице Блинникова проблема. Можно и ее отодвинуть… Вот только толку все равно не будет. «Как узнает наш чистенький полковничек… — задумалась Юлька и тут же одернула саму себя. — Даже коню понятно, что рядом не задержится. Вернется к своей Алене. Можно и не начинать, чтобы потом не расстраиваться, не выть в подушку в ночи и не слушать очередные гадости от Блинникова».
А в том, что они последуют, она уже не сомневалась. Даже сегодня, пока шли через двор к реке, намекнул, что пора уже рассказать ребенку, кто его настоящий отец. И это наутро после перепихона! Юлька почувствовала в тот момент, как у нее оборвалось все внутри. Любовная горячка, терзавшая ее до завтрака, сразу сошла на нет, уступив место холодной ярости. Лишь только сынок со своими утками смог немного улучшить настроение. Она всмотрелась в голые ветки кустарников, глянула на пожухлый прошлогодний камыш, примостившийся неподалеку от основательного мостика, больше похожего на причал. Подняла голову к солнцу, ловя его первые теплые лучики, и засмотрелась на синее небо, широкое и раздольное, какого не увидишь в задымленном мегаполисе.
Оба Димы с удовольствием кидали крошки уткам, о чем-то серьезно переговариваясь между собой.
«А вдруг он скажет?» — забилась в голове ужасная мысль. И Юлька, не чуя ног под собой, кинулась к сыну и его отцу. Глянула настороженно на маленького, затем на большого мужчину.
«Показалось», — вздохнула облегченно и, попросив у сына кусочек булки, тоже кинула в воду. И ойкнула, когда горбушка попала утке по голове.
— Снайпер, — хохотнул Блинников. — С одного удара утку прибила.