Эго и Архетип

Эдингер Эдвард

Даже большинство психиатров, которым положено лучше других раз­бираться в проблеме, содействуют укреплению доминирующей установки, при которой умаляется значение субъективности. Несколько лет назад я ознакомил группу психиатров с работой о функции символов. Затем один из участников дискуссии высказал замечание по поводу этой работы. Одно из его основных возражений состояло в том, что я охарактеризовал символ так, словно он представляет собой нечто реальное, почти живое. Я действительно дал такую характеристику символу. Это замечание отра­жает общее отношение к психическому и к субъективности. Принято счи­тать, что психическое не имеет собственной реальности. Субъективные об­разы и символы рассматриваются лишь как отражения окружающей обстановки индивида и его межличностных отношений или лишь как осу­ществление инстинктивных желаний. Г.С. Салливан высказал крайнюю точку зрения, а именно: идея неповторимой, индивидуальной личности есть заблуждение! Так сам, не желая того, знаменитый психиатр становится сторонником коллективистской психологии масс.

Современный человек крайне нуждается в

открытии реальности и цен­ности внутреннего, субъективного мира психического, в открытии симво­лической жизни. По этому поводу Юнг говорит следующее:

"Человек нуждается в символической жизни... Но у него нет символиче­ской жизни... В вашем доме есть уголок, в котором вы могли бы выпол­нять обряды, как это делают в Индии? В Индии даже в самых простых домах существует огороженный занавеской уголок, в котором члены семьи могут предаваться символической жизни, давать обеты или за­ниматься медитацией. У нас нет такого уголка... У нас нет ни времени, ни пространства... Следует иметь в виду, что только символическая жизнь способна выразить повседневные нужды души! И поскольку у лю­дей нет символической жизни, они не в силах выбраться из ужасных, скрежещущих жерновов обыденной жизни, с которой они "вынуждены мириться".

Человек нуждается как в мире символов, так и в мире знаков. Символы и знаки необходимы, но их не следует путать друг с другом. Знак указы­вает на смысл известного предмета. По определению, язык является сис­темой знаков, но не символов. С другой стороны, символ является образом или изображением, которое указывает на нечто, в принципе неизвест­ное, на некую тайну. Если знак передает абстрактно-объективное значе­ние, то символ передает субъективное, живое значение. Символ обладает субъективным динамизмом, способным привлекать к себе внимание ин­дивида и вызывать восхищение. Символ представляет собой живую, орга­ническую сущность, которая выполняет роль передатчика и трансфор­матора психической энергии.

Символы являются продуктами спонтанной деятельности архетипической психики. Символ невозможно изготовить, его можно только открыть. Символы выполняют роль носителей психической энергии, поэтому их необходимо рассматривать как нечто живое. Они, сознательно или бессоз­нательно, передают эго жизненную энергию, которая обеспечивает инди­вида поддержкой, руководством и мотивацией. Архетипическая психика постоянно создает устойчивый поток живых, символических образов. При обычных обстоятельствах такой поток образов сознательно не восприни­мается; исключение составляют состояния сна и бодрствующей фантазии, когда понижается сознательный уровень внимания. Тем не менее, у нас есть основания полагать, что даже в состоянии полного бодрствования поток сим­волов, заряженных действующей энергией, продолжает свое движение, ос­таваясь незамеченным для эго. Символы просачиваются в сферу эго, по­буждая его идентифицировать себя с ними и неосознанно отреагировать их. Существует и иная возможность: символы перетекают во внешнюю среду посредством проекций, побуждая индивида участвовать во внешней деятель­ности и восхищаться внешними объектами.

2. КОНКРЕТИСТСКИЕ И РЕДУКТИВНЫЕ ЗАБЛУЖДЕНИЯ

Взаимосвязь между эго и символом имеет очень важное значение. Вообще говоря, существует три возможные модели взаимосвязи между эго и симво­лом или, что то же самое, между эго и архетипической психикой:

1. Эго отождествляет себя с символом. В этом случае символический образ реализуется в конкретном переживании. Эго и архетипическая психика едины.

2. Эго отчуждается от символа. Хотя символическую жизнь и невоз­можно разрушить, тем не менее, в данном случае она существует на бо­лее низком уровне, за пределами сознания. Символ сводится к знаку. Ее загадочные, настоятельные требования воспринимаются лишь как эле­ментарные, абстрактные факторы.

3. Третья возможность остается искомой. В этом случае эго, существу­ющее отдельно от архетипической психики, открыто и восприимчиво для воздействия символических образов. Становится возможным диалог между эго и возникающими символами. В этом случае сам символ спо­собен выполнять свою функцию, осуществляя роль передатчика и транс­форматора психической энергии при полном участии сознания. Указанные взаимосвязи между эго и символом приводят к двум возмож­ным заблуждениям, которые я называю конкретистскими и редуктивными. При конкретистском заблуждении, которое характеризуется большей при­митивностью, чем редуктивное заблуждение, индивид не способен отли­чать символы архетипической психики от конкретной, внешней реально­сти. Внутренние, символические образы воспринимаются как реальные внешние факты. Примерами такого заблуждения могут служить анимисти­ческие верования первобытных людей, галлюцинации и бред психотиков, различные предрассудки. К этой категории заблуждений относятся смешан­ные сочетания психической и физической реальности, например, в практи­ческой алхимии, астрологии и многочисленных современных знахарских культах. Этому заблуждению подвержены религиозные люди, которые оши­бочно соотносят символические религиозные обряды с конкретными фактами и принимают свои личные или узко ограниченные религиозные убеждения за всеобщие и абсолютные истины. Опасность поддаться кон-кретистскому заблуждению возникает тогда, когда мы поддаемся искуше­нию применить символический образ к внешним, физическим реальностям с целью манипулирования этими реальностями в наших интересах. Сим­волы оказывают целесообразное и эффективное воздействие только тогда, когда они обеспечивают изменение нашего психического состояния или сознательной установки. Их воздействия

неоправданны и опасны, когда они применяются к физической реальности магическим путем.

При редуктивном заблуждении совершается противоположная ошибка. В этом случае упускается из виду значение символа, который ошибочно воспринимается только как знак для обозначения некоторого известного содержания. Основу редуктивного заблуждения составляет рационалисти­ческая установка, в соответствии с которой позади символов просматри­вается их "реальный" смысл. Этот подход сводит все символические образы к элементарным, известным факторам. Он опирается на предположение, что не существуют ни подлинная тайна, ни существенно неизвестное, вы­ходящее за пределы познавательных способностей эго. С этой точки зрения, не существует настоящих символов—существуют только знаки. Для тех, кто придерживается таких убеждений, религиозные символы свидетельст­вуют о невежестве и первобытных предрассудках. Редуктивному заблужде­нию подвержены и психологи-теоретики, которые рассматривают сим­волизм как первобытную, дологическую деятельность архаического эго. Мы впадаем в это заблуждение, когда рассматриваем наши субъективные реакции и образы с позиций абстрактного, статистического подхода, уме­стного в сфере естественной науки и физической реальности. Это заблуж­дение диаметрально противоположно ранее рассмотренному заблужде­нию, при котором субъективно-символический образ использовался для манипулирования физическими реальностями, осуществляя тем самым насилие над ними. Здесь абстрактно-объективный подход, уместный в ис­следовании внешней реальности, применяется к бессознательной психике для управления ею. Этот подход осуществляет насилие над автономной реальностью психического.

Конфликт между конкретистским и редуктивным заблуждениями лежит в основе современного конфликта между традиционно-религиоз­ным подходом и так называемым современным научным подходом. По­скольку этот конфликт составляет коллективную проблему, мы все несем в себе что-то от этого конфликта. По этому поводу Юнг пишет следующее:

"Тот, кто рассуждает о таких вопросах (как религиозный символизм), неизбежно рискует быть разорванным в клочья двумя сторонами бес­компромиссного спора по этим вопросам. В основе этого конфликта лежит странное предположение, что вещь действительна, если она про­является в виде физического факта. Поэтому одни люди считают физи­чески возможным рождение Христа от девы, тогда как другие опровер­гают такое рождение как физически невозможное. Каждый может убедиться в том, что этот конфликт не имеет логического разрешенияи поэтому лучше не ввязываться в такие бесплодные дискуссии. Правы, как та, так и другая, стороны. И, тем не менее, они без труда достигли бы соглашения, если бы отказались от употребления термина физический. Физическое не является единственным критерием истины: существуют также и психические истины, которые невозможно ни объяснить, ни доказать, ни опровергнуть физическим путем. Если бы, например, су­ществовало общее убеждение, что река Рейн одно время текла вспять, от устья к истокам, тогда само по себе это убеждение было бы фактом, даже если бы с физической точки зрения такое утверждение представ­лялось совершенно невероятным. Убеждения подобного рода являются психическими фактами, которые невозможно ни опровергнуть, ни до­казать.

К указанному типу относятся религиозные (или символические) утверж­дения. Они относятся ко всем вещам, которые невозможно установить в качестве физических фактов... Если считать, что они соотносятся с чем-нибудь физическим, тогда они не имеют никакого смысла... Кон­фликт между религиозными (или символическими) утверждениями и наблюдаемыми физическими явлениями свидетельствует о том, что, вопреки физическому восприятию, (символический) дух автономен и что психический опыт в определенной мере не зависит от физичес­ких данных. Психика является независимым фактором, и религиозные (или символические) утверждения являются психическими признани­ями, которые, в конечном счете, опираются на бессознательные... про­цессы. Эти процессы недоступны физическому восприятию, они де­монстрируют свое существование через признания психического... Затрагивая религиозные (или символические) содержания, мы пере­ходим в мир образов, которые указывают на нечто невыразимое. Мы не знаем, в какой мере эти образы, метафоры и концепции ясны или неясны в своей соотнесенности с трансцендентальным объектом... (Тем не менее) несомненно, что за этими образами существует нечто такое, что выходит за границы сознания и действует так, чтобы утверждения не изменялись безгранично и хаотически, а определенно соотноси­лись с несколькими основными принципами или архетипами. Как и сама психика или материя, принципы и архетипы непознаваемы как таковые".

Как и во всех вопросах, касающихся личности, конкретистские и редук­тивные заблуждения невозможно устранить с помощью разумных увещева­ний. В действительности их можно рассматривать как две последователь­ные стадии развития личности. Состояние идентификации между эго и бессознательными символами приводит к конкретистскому заблуждению. Такое состояние характерно для начальной стадии развития эго, его можно наблюдать у первобытных людей и детей. Редуктивное заблуждение про­истекает из состояния отчуждения между эго и символизмом бессознатель­ного. Такое состояние характерно для дальнейшей стадии развития; быть мо­жет, в нем проявляется необходимая реакция на предыдущее состояние идентичности между эго и бессознательным. На этой стадии развитие эго требует умаления бессознательного и силы его символических образов. Тем не менее, эго и бессознательное остаются пребывать в состоянии разобщения, которое рано или поздно преодолевается, чтобы предоставить ин­дивиду возможность достичь целостности.