Его искали, а он нашелся
Шрифт:
Она и сама чувствовала себя тварью, в исконно Алурейском смысле этого слова, а потому желала просто лечь и перестать быть. У нее не осталось ничего, что держало бы ее в этом мире, а кусок ее сердца, отправившийся в небытие, неистово тянул ее туда же, где нет боли и невыносимого одиночества. Удерживал ее лишь инстинктивный страх перед гибелью, неприятие смерти, да все та же ненависть, не гаснущая и неотделимая от нее самой.
Из хранилища, в которое она имела весьма высокий доступ, - что не удивляет при ее-то звании и регалиях, - она забрала множество дорогих и полезных вещей. Включая и мифический артефакт Крыло Небытия - кинжал, что может убить даже бога, рань ты его в самое сердце. Не просто убить, но отправить его
Она готовилась почти год, медленно преобразовывая почву в парке под свои нужды, даже устроилась туда садовницей, чтобы не вызывать подозрений. Тем более что она и вправду была хорошим садовником, как и почти любой эльф - этот навык давался ее племени легко и без сложностей. Она работала, скрывая, с помощью набора артефактов, видения о ее деятельности. Возможно, даже вероятно, что ее бывшие сородичи предупредят о ней принца. Хотя бы затем, чтобы отгородиться от последствий ее неудачного покушения, а в ее успех едва ли кто-то поверит. Даже она сама заставляла себя верить.
Частично оттого, что успела подменить взятые артефакты довольно искусными подделками, которые не факт, что заметят - такие вещи в руки берут совсем нечасто. А предположить, что она не сразу пошла убивать тех, кто отдал приказ на ментальную корректировку, а выждала с этой мыслью почти полгода, придет им в головы не сразу. Пришло бы мгновенно, если бы речь не шла о такой же, как и они, звездорожденной, что еще вчера была одной из них.
В роковой день, она выпила заведомо смертельную дозу зелий, облачилась во все имеющиеся артефакты и, дождавшись, когда цель войдет в зону действия ловушки, активировала украденные сокровища. Полог Пешехода, мифический артефакт, пусть и не слишком сильный, мог на сутки превратить довольно значительный кусок территории в такой, где передвигаться можно будет только пешком да на лошадях. Любые пространственные техники с высокой вероятностью убьют пользователя. Особо могучие удары все же смогут временно продавить Полог, но какое-то время у нее будет, не может не быть.
Даже этого не хватило, пусть она и была невозможно близка к тому, чтобы пробить сердце мерзкого человека, короткоухой твари, которой не было места под очами Звезд. Но кровь Веков сильна, слишком сильна и ее, как проигравшую, ждала участь, какую ей выберут пленители. Даже хорошо, что зелья убьют ее раньше, до того, как ее душу отдадут одному из иных планов, если не подарят извергам.
Обиду и еще большее презрение к себе вызвала та ухмылка на устах цели. Когда она попыталась заставить себя пустить на Жизненный Цикл не только волшебство, но и собственную плоть, разум и душу, лишь бы нанести последний удар. Еще большую обиду вызывало осознание того, что решись она сразу и этот удар был бы смертельным, пусть даже нанесло бы его и не Крыло Пустоты. Но он словно смеялся над ней и ее трусостью, а она не могла заставить себя переступить через последнюю грань.
Она не спрашивала себя, каким образом ей удалось освободиться, не спрашивала о том, что там, за ее спиной, убивает врагов ее. Всю себя она вложила в последний рывок, в одну-единственную атаку. Мимоходом убивая Скованную, она нанесла свой удар, вбивая радостно хохочущий в ее разуме кинжал в сердце очередной жертвы.
Природа этого оружия такова, что, будучи использовано, оно исчезнет из рук убийцы, появившись в любой точке мира. Может быть, прямо в руке умирающего воина, жаждущего воткнуть клинок во врага своего, а может и на вершине неприступного горного пика, где лежать клинку долгие века. Ей уже было плевать, она свою миссию выполнила - последняя цель перестала быть. А ей теперь тоже незачем было существовать.
Холод и мерзость смертоносных чар из школы Тени, явно заготовленных заранее, ведь простому магу такое сходу не осилить даже целым кругом, не говоря уж об использовании вот так, в бою. Ее невольный помощник говорил с ней, пусть даже голос его явно свидетельствовал о последствиях того ритуала, что над ним провели, дабы он мог эти чары применить.
Вбитые в кости инстинкты требовали солгать, пообещать награду от Извечного Леса за ее спасение, ведь может у него быть способ вытащить ее, или хотя бы позволить прожить чуть дольше... или хотя бы просто умереть, а не попасть в пасть порождению Края Вечных Сумерек. Но она просто сказала правду - даже инстинкт выживания, легендарная жажда бытия, что делала звездорожденных теми, кем они есть, не могла это чувство преодолеть.
И когда из-под тела искаженного ритуалом, лишившегося даже намека на человечность, гуманоида показалась истинная сущность твари, что пряталась внутри, когда тварь схватила ее, вцепившись в саму душу и потянув за собой на дно темноты... ее сопротивление было скорее рефлекторным, да и не могла она уже сопротивляться. И не желала, не могла захотеть.
Горький конец ее вечности казался ей удивительно справедливым.
Мгновения агонии растянулись на неизвестный срок, после которого пришли боль и забытье. Возможно, это были галлюцинации, порожденные перевариваемой сутью, но ей казалось, что она уже не в Тени, а в реальном мире, а в лицо ей бьет одинокий лучик света. Где-то вдалеке звучал чей-то голос, но она слышала только звуки лютни и тихий напев только что сочиненной песни. Песни, что звала ее туда, где было ее сердце.
А ее собственному уже незачем биться.
Несмотря на то, что психика эльфийки пребывала в таком раздрае, что адекватно защититься от моих копаний в ее памяти она не могла, само пребывание в ее разуме выматывало почище работы на урановых рудниках. Все же сорок седьмой уровень и очень старое, опытное сознание, которое, даже будучи почти угасшим, продолжает рефлекторно держать себя в цепях самоконтроля. Меня не выталкивало, ведь на столь осознанное усилие она сейчас не способна, но сами попытки прочесть ее память были весьма требовательны к резерву.
С резервом и вовсе отдельный анекдот вышел - он у меня полностью заполнен, под самую завязку. В бою я нанес только один серьезный удар, а после вообще пребывал в теневой форме, которая запас магии восстанавливает как бы не быстрее, чем эта магия уходит. Да и боя, если подумать, попросту не было. Костик пришел, убил прославленного Героя, после чего поставил заслонку и тихонько свалил под шумок, прикрываясь еще работающим артефактом. Полог Пешехода, надо же!
Психика пострадала куда сильнее, причем из-за эльфийки, хотя она даже атаковать не пыталась. Но я ничуть не шутил о своем желании ее сожрать - столь древняя, могучая и чистая (не в плане морали и доброты, а в уровне дистиллированности) душа была для (не)моих инстинктов не конфеткой даже, а дозой кокаина для торчка. Заставлять себя отказываться от ужина было мучительно больно, словно сам из себя тянешь жилы.
Тем не менее, придя в себя и проведя проверку ее воспоминаний, я чувствовал себя относительно сносно. То есть в бой с каким-то Героем я бы идти не хотел, но и особого лечения тоже не нужно. Парочка расслабляющих тоников, снижающих психическую усталость и убирающих головную боль, и обычный длинный сон. Спустя денек-другой я приду в полную норму, хотя повторять такие заплывы не стал бы еще недельку, просто для гарантии. Если честно, то Тарию мог бы и не вызывать, а просто подождать и поползти домой самостоятельно.