Его искали, а он нашелся
Шрифт:
Как и любая иная техника, основанная на силе Безумия, его дым давал очень характерную засветку на сенсорах, но в рассеянной форме ее можно было засечь только посреди чистого поля, где никакой другой магии нет и не было никогда. Тогда да, тогда слегка повышенный фон черноты станет очевиден даже не особо одаренному сенсору, не говоря уж про асов своего дела. А вот когда Шепот просачивался в личные палаты какого-то наглого и вольнодумного лорда, та самая чернота делала то, за что Тьму и знают: впитывалась и загрязняла, настолько сливаясь с остаточными следами защитных полей и сигнальной магии, что терялась за ними, оставаясь абсолютно нерегистрируемой. Как рассказывали ему немногочисленные приятели из тех же Очей, про Шепота даже поговаривали, что он никакой не адепт Безумия, а куда более редкий зеркальщик, только хитро замаскированный.
Черный дым медленно и неостановимо полз по изувеченному извергами пространству, обтекал узников и пленников, проползал мимо воющих в экстазе призрачных тел, летящим испарением просачивался в любую щель, обходя тех немногих тварей, что могли бы его заметить. Это было не сложно, но и простым заданием такую прогулку Шепот бы не назвал, даром что любил при случае прихвастнуть своими заслугами перед теми, кто имел нужные допуски. Или не имел, но его можно было без зазрения совести зарезать ради сохранения тайны. Продвижение вперед требовало абсолютной концентрации и полного напряжения всех сил, но именно что всех, а не еще сверху. Человеческую форму он практически не принимал уже минут пятнадцать, лишь изредка позволяя себе несколько секунд существования, чтобы снова рассеяться дымным фронтом. В такие моменты он был особенно уязвим для окружающего его флера, но амулеты держали давление в те секунды, какие он сам себе обеспечить не мог.
Каждое превращение из дыма в плоть и обратно требовало запредельного усилия, причем не из-за самого превращения - то он отработал так давно, что уже почти и не ощущал тяжести в его использовании. Раз за разом меняло форму все его оснащение, а вот сделать так, чтобы оно обернулось материей из дымной черноты, при этом не потеряв структуру, не сломавшись десятком способов - вот это задача скорее для мага, чем для убийцы, но выбирать не приходилось. Половина обвеса, включая часть собственных игрушек, кровью оплаченных и заработанных, уже пришла в негодность и только чудом магия в них просто исчезла, а не разрядилась в носителя или в окружающее пространство. Более ясного знамения и не придумать, разве что просто выйти под взгляды тварей и сказать, мол, здесь я, касатики. По-хорошему, он должен был на это дело идти едва ли не голым, в самой простой одежде или в специально подобранном им комплекте зачарованных вещей, под дымную форму и рассчитанных. Но комплекты эти, аж в четырех экземплярах имеющиеся в загашнике у Шепота, не могли бы защитить от флера, да и Лучи все равно оставались самой неприятной ношей.
Их он берег аки свои же яйца, потому что если контейнер повредит, то он об этом узнает уже постфактум, сильно после момента распыления в солнечной короне. Изолирующие хранилища ему выдали лучшего качества, сплав нескольких десятков материалов, доработанных эссенциальной ковкой, словно сам помогал обращать его в дым, а после обратно, но все равно это требовало усилий. В ином положении Шепот уже давно бы засунул лучи в какую-то кладовку, замаскировал бы хоть как-то и свалил, подорвав чуть после. Такая пыхалка дыргыдыская, как сказал бы один его знакомый полурослик, если под боком пыхнет, то львиную долю тварей сотрет в порошок. Но, сука, нельзя - все центральные узлы превращенного в храм Похоти торгового представительства были защищены слишком плотно, так плотно, что даже Луч их только подкоптит, опалит, но не пробьет - едва ли не абсолютная изоляция, пусть и на жертвенной энергии. Явно детище слияния уже имеющейся у торгашей защиты с массовыми жертвенными камланиями, и очень Шепоту хотелось пожать горло тем из Очей, которые подготовку подобного пропустили. Это просто активировать заготовки нужно масштабным ритуалом, а до того пришлось бы долго-долго напитывать кровью и болью эти заготовки, которых даже самым богатым денежным мешкам иметь не положено.
Старый убийца знал в жертвах толк, сказывалось общение с особой публикой и завязанные на Тьму классы, так что в своих суждениях был достаточно уверен, как был он уверен и в том, что руководство этих пид*ров в стильных мундирах продалось ху*сосам из Пекла если не в полном составе, то значительной его частью. Дошли вести, да и сам немного поучаствовал, укоротив, в самом начале этой кутерьмы, парочку вроде бы проверенных оперативников на голову.
Мда...
О чем только не думается, когда думать и не о чем - дымная форма очень своеобразно сказывалась на мышлении, словно дымом был уже не он, а что-то еще, отчего складывалось ощущение, будто в голове его у Шепота не только Шепот, но и что-то еще. И чем сильнее истощать себя формой, чем дольше в ней пребывать, тем теснее эти двое сплетаются, так никогда до конца не расплетаясь после. Поначалу подступающее Безумие было почти неощутимо, но к старости оно настигало все чаще. Странные и нелогичные порывы, шепот и вопли, слышимые только нутром, но не ушами, навязчивое бормотание и завывание где-то там, не в самом теле, но все равно куда ближе, чем даже в кишках. Не только из лени Шепот почти перестал работать всерьез, не только. И как бы он свой страх ни отрицал, но в такие моменты, когда уже не уверен, остался ли в дыму Шепот, становилось неуютно, хотелось вернуться назад во времени и выбрать другой путь, другой дар, а не забравшую у него слишком много Дистилляцию Черноты.
Мысли прыгали все сильнее, но заранее поставленная цель красной нитью скользила следом за направлением движения невесомого дыма, облетая очередную тварь, задумчиво вдыхающую спертый от Похоти воздух, словно чуя нечто неясное. Мысль была проста - нужно оказаться внутри самой защищенной части периметра. Если не в самом ритуальном зале, где, если верить умникам из Века Тактики, происходил процесс сопряжения Вечного и Пекла, то хотя бы где-то близко. Чтобы три активированных под дьявольской защитой Луча осветили вообще все и всех, сорвали ритуал и, может быть, спасли бы их всех.
Смена вектора существования дыма знаменуется очередной вспышкой боли в отсутствующем сейчас теле, даже глубже, чем в теле, возле самой души. Работа идет на износ, без расчета на дальнейшие подвиги - даже заверши он свою диверсию, бой за Вечный для Шепота закончится. Не хватит силушек участвовать в дальнейшей резне, придется забиться в какой-то темный угол и там переждать самые жестокие последствия для организма. Если же успех ему сопутствовать не будет, то продолжения тем более не будет, что очевидно.
Подобраться к залу ритуала не получалось и получиться не могло ни у Шепота, ни у кого-либо из знакомых ему лично или через слухи мастеров - там даже не складка пространства, не смещение реальностей, но полное отсечение и замыкание, что, как думал неплохо подкованный в таких вещах убийца, вообще-то считается невозможным даже за счет жертвенной накачки. Ритуал был вещью в себе, там даже дверей не имелось, только запаянные и скрепленные стены, рядом с которыми охрану и ту не ставили. Проломиться силой выйдет только после крайне долгих плясок, а уж сделать это незаметно, наверное, вообще не реально в принципе. Покружив вокруг, едва не нарвавшись на особо чувствительную тварь с десятком херов вместо носа, Шепот отодвинул дым в иную точку.
Вторая попытка была несколько успешнее, пусть и тоже завершилась провалом - центр схождения замкнутых полей тоже охранялся на славу, причем тут была и полноценная охрана из элитных тварей, но все же уровень защиты был ощутимо пожиже. Вероятно, если бы сморщенный от возраста и вредной для тела Тьмы старикашка решил, как былинный Герой, пожертвовать собою, то имел бы шансы этот центр взять. Если бы еще хоть капельку везения, то удалось бы задержать на мгновение почти всю окружающую схождение элиту, подставив ее под Лучи. Жаль, конечно, что Шепот был не таким Героем, но у него история совершенно своя, а не былинная, и пусть в ней есть место подвигу, пусть, но Шепот со всех сил держится от того места подальше.
Вынырнув обратно он кашляет кровью, чувствуя как изо рта текут потоки черной и густой жижи, испаряемые защитой амулетов - только бы не оставить капельку своей кровушки здесь, а то ведь найдут и отследят без труда. Амулеты выпускают волну прохладного дуновения, словно ветерок весенний, что, ворвавшись в открытое окно, сдувает пыль со старой мебели, забирая всю грязь, мерзость и злые голоса безумных чудовищ, прячущихся в тебе самом. Флер почти не волнует, не может потревожить Шепота, потому что слишком много в нем скверны, чтобы Похоть могла найти местечко для себя. Старик чувствует, что еще немного и он перестанет быть человеком, что еще немного пребывания в дымном не теле и конец, но отступать назад уже поздно, не хватит у него сил на обратную дорогу, даже если отбросить недовольство умирающих под стенами изуверской твердыни гвардейцев. Они не простят ему пролитой в пустой жертве крови, а сбежать из котла, в который их бросили дьяволы, не выйдет, потому что некуда.