Его Кара
Шрифт:
Позднее ее состояние ухудшилось, несмотря на начатое лечение и ее побудка перешла на час в неделю. Пришлось ее будить медикаментозно, когда она поступила к Марку. Все опасались, что один из таких ее снов мог бы стать последним.
Он выводил ее их этого состояния около года, попеременно доставая из сказочного сна и пытаясь зацепить ее за реальность. Муж, дети, родственники… Он перепробовал все и перечислил всех, но она не имела к ним интереса. Фотографии и рассказы о них не вызывали у нее радости или печали. Женщина равнодушно слушала доктора, а потом упрямо
Якорем к спасению оказалась обыкновенная старая куртка, принадлежавшая когда-то ее бабуле, а до этого – ее матери, с которой у них было связано очень сильное воспоминание.
Удивительная метаморфоза случилась, когда Марк дошел в своих экспериментах до ее вещей и попеременно демонстрировал их ей, напоминая о прошлом. И тогда женщина отмерла, хватая старую одежду и переживая те моменты детства, где она тайком утаскивала у бабушки эту джинсовую модную вещицу, чтобы похвастаться ею перед девочками.
Куртка была привезена из-за границы в 1950е. Выделялась она своей нашивкой – брендом, который все еще был на пике популярности. Получалось, что это чуть ли была не самая старая сохранившаяся куртка тех годов.
Ночной звонок от близкого друга, который попросил его принять девушку вне очереди, заставил его полюбопытствовать, почему же именно его клиника, на что получил ответ:
– Она совсем на голову больная. Отца жалко, он в префекты Северного округа метит. Пусть полежит у тебя, может ей немного своими препаратами мозги прочистишь…А за это получишь хороший вклад в твой инвестиционный проект.
И как можно было отказаться?
Глава 3
Стало хуже. Он не понял из-за чего, но то, что девушка находится в неадекватном состоянии быстро определилось в первом же взгляде на нее.
Всего один день прошел. Вчера только поступила. Когда успела?
Кара стояла в углу общего зала, предназначенного для отдыха всех пациентов с ее этажа, в то время, как остальные собратья по несчастью занимались своими делами: играли в шахматы, смотрели телевизор, разговаривали…
Такая худенькая и хрупкая в этой длинной ночной сорочке не по размеру, она казалась маленькой дюймовочкой в этом огромном мире хищников, готовых на нее в любую секунду напасть.
Девушка со спутанными волосами смотрела в зарешеченное окно немигающим, отсутствующим взглядом. Он был мутным. Непонимающим. Не было концентрации.
Марк в этот момент проходил мимо нее к другому пациенту – любителю поесть и как можно больше. При отсутствии пищи тот ел, даже несъедобные вещи. Желание набить рот хоть чем-нибудь таило в себе много комплексов и душевных переживаний, связанных с его отцом, которые Марк распутывал самостоятельно за неимением других тяжелых пациентов под своим контролем.
Хватило лишь мельком взглянуть на нее и осознать, что что-то не так. Перебор с препаратами?
Марк относился к каждому пациенту своей клиники максимально заботливо и аккуратно, не позволяя себе и другим сотрудникам непрофессионализма и агрессии в отношении душевнобольных пациентов или людей с отклонениями или психическими расстройствами. И таким отношением, и поведением он брал те вершины, которые остальным были не под силу. Все же в 29 лет добиться таких успехов на данном поприще было почти нереальным. Главврач был уверен, что ему повезло, причем неоднократно, а в остальном помогла любовь к деталям и особая придирчивость.
Если клиники для душевнобольных и открывались в стране, то преимущественно государственные, которые недостаточно снабжались необходимыми препаратами для лечения, что говорить о материальных средствах. В таких больницах пациентов не лечили, а лишь держали для сосуществования, причем не больных, а самой клиники.
Частные психиатрические больницы выживали, только удалившись от городской суеты. Звездные личности не были готовы лечиться там, где любой журналист мог перекупить информацию у персонала или за откуп проникнуть на территорию, чтобы сделать пару сенсационных фотографий. В случае с Марком, который вовремя смекнул, что к чему – вся звездная элита двинулась в его сторону, как только разошлась молва о его помощи известной больной пациентке. Причем она сама эту информацию и распространила среди своих знакомых, довольная полученным эффектом и закрытостью территории его клиники.
Алина Дювайс была певицей и находилась на пике славы в момент своего обращения в его клинику. Самым важным пунктом для нее было не лечение с паническими атаками, отсутствие компрометирующих фотографий в газетах и журналах во время ее лечения. Она жутко боялась, что ее фото в больничной одежде без макияжа просочатся в массы, что несколько раз порывалась уйти из клиники.
Она немного расслабилась после подписания соответствующего договора, где получала бешеную неустойку в случае утечки информации, но полностью выдохнула только, когда вышла оттуда с такой же безупречной репутацией, с которой приходила.
И после этого звездная элита полилась потоком в его медицинское учреждение по ее рекомендации.
– Кара, привет, – подходит он к новенькой пациентке, трогая ее за плечо и проверяя реакцию.
Она не реагирует, даже не моргает. Ее лицо не выражает никаких эмоций. Кажется, блондинка перед ним находится где-то далеко отсюда, и не слышит его громкого приветствия, как и не чувствует его прикосновения.
Ее широко распахнутые глаза смотрят на темную решетку на окне в упор. Приоткрытый рот не закрывается, что говорит об ослаблении мышц или передозе успокоительного.
Мужчина берет ее за подбородок и поворачивает к себе лицом, отмечая быстрым взглядом глубокие впадины под глазами, сухость век и осадок на ресничках.
– Сева! – кричит он, поворачиваясь к холлу.
Медбрат выскакивает из коридора через минуту, готовый к распоряжениям. Не первый год работает. Отменная реакция.
– Что с ней? – спрашивает у него врач в белом халате, кивая в сторону пациентки.
Патлатый парень лет 25 не вид удивленно смотрит на девушку и пожимает плечами.