Его Кара
Шрифт:
– Меня не было вчера. Утром уже была такая.
Марк направляется в процедурную размашистым шагом. Не то, чтобы они сделали из ряда вон выходящее – подобная реакция является нормальной для тех, кому прописывают сильные лекарства. Но у нее был щадящий режим. Он специально назначил ей слабые препараты, отменив стандарт, чтобы она была к его приходу свежим огурчиком.
По сути она и стала овощем. Он ухмыляется, качая головой в недовольстве.
Как все двойственно получилось.
– Алла, – подзывает тот врача. – Прошу, подойди на минутку.
Стройная
– Что с новенькой? – уточняет Марк. – Она нормальная была вчера, когда я ее принимал.
Женщина со скучающим видом смотрит на него и чуть ли не зевает.
– Марк… По отчетам остальных наших врачей же было видно, что с девчонкой непорядок, – отчитывает она его. – А ты что ей назначил? Стандарт обошел…
Он не любит, когда ему указывают, но ей позволяет. Алла напоминает ему его мать, с которой он поддерживает лишь удаленное общение. Наверное, поэтому они сработались. В ней была та жесткость и дисциплина, которой не было у него. Женщина разбавляла его оптимизм и максимализм своим реализмом.
Они работали с Марком и ранее, когда он был обычным диагностом в другой клинике. Она разбавляла его фанатичные мысли, добавляя в них полноту картины.
– Ты отменила назначенные мною препараты? – спрашивает он у блондинки, сдвигая брови вниз.
– Нет! Ты что! – восклицает она, замечая его настрой. – Ты же главный.
Подобное уже раз произошло, и она хорошо помнила его реакцию. Неподчинения Марк терпеть не мог и жестко на это реагировал.
– Тогда почему…?
– Я добавила, а не отменила. Она вены себе порезать пыталась, – отвечает та на его вопрос. – Почти получилось. Хорошо, Лили проверила ее. Вот и закатили ей пару доз лошадиного снотворного с медвежьим успокоительным.
– Странно, – говорит он вслух, вспоминая ту девочку в своем кабинете, у которой явно не было желания заканчивать жизнь самоубийством. Или он ошибся?
Возможно, это было напоказ? Для родственников. Как неповиновение и демонстрация своего несогласия?
– Сильно порезалась? – задает он вопрос.
– Да. Через полчаса-часик ее бы уже не было. Это не для шоу было сделано, – упреждает его мысли сотрудница.
Еще интереснее.
– Ко мне завтра утром приведи, – выдает мужчина после некоторого замешательства.
Получалось, что Алла сделала все, как надо и упрекнуть ее было не в чем.
– Думаю только к послезавтра, – зевает женщина. – Она отойдет от той мешанины, что мы ей дали…
Под его грозным взглядом она застывает с рукой у рта и медленно кивает. Завтра так завтра.
– А Авраам как же? – Алла вспоминает про пациента с неконтролируемым перееданием, не поддерживая его интерес к Каре. Наоборот, мешает.
– У него злость на отца
Глава 4
Кара закрывает глаза и снова открывает их спустя только минуту, испытывая дикое неудовлетворение. Ей не нравится, когда в них так усиленно светят. Кажется, еще немного и она ослепнет от этого яркого фонаря.
А еще неприятная рука, удерживающая ее за подбородок и причиняющая неудобства. Ей задрали голову вверх, вызывая недовольный стон.
Она неспешно пытается прийти в себя и выбраться из омута приятных сновидений, в которых пребывала более суток.
– Ну, давай же, – доносится до нее приятный мужской голос, налаживая связь с реальностью. – Просыпайся, спящая красавица!
Кто это? И чего он от нее хочет? Где она вообще?
Кара разлепляет веки, напрягая зрение, и попеременно моргая в попытке избавиться от белой пелены, растекающейся перед ней в виде густого тумана. Заодно хочется увидеть своего жестокого мучителя.
Плавучие, жидкие стены и потолок начинают принимать нормальную форму, распрямляясь и постепенно превращаясь в кабинет врача.
Раздраженная сетчатка не позволяет рассмотреть детали, по лицу катятся слезы. Приходится зажмуриться и только после этого перед ней появляется мужской силуэт, а потом некоторая детальность: серые волосы, голубые глаза, напряженность во взгляде, белая рубашка…
Доктор, которого она уже видела ранее. Он-то как раз и удерживал ее за подбородок, подсвечивая раз минуту своим фонариком ее глаза.
Захотелось вырвать фонарь и посветить ему в ответ. Он что, думает это приятно?
Девушка качнула головой, выбираясь из его захвата и услышала победное: «Бинго».
– Ну, наконец-то. Я боялся, что ты еще пару дней в таком состоянии проведешь, – высказался довольный доктор, откладывая фонарик в сторону. – Кстати, я Марк.
Мужчина сидит перед ней на корточках, улыбаясь своей лучезарной улыбкой, в то время, как ее расположили на диванчике.
На вид очень даже приятный, совершенно не вызывающий отторжения. Немного смазливая внешность за счет русых волос разбавлялась крепким телосложением, которое говорило о том, что он занимается спортом. Следит за собой. Если получается за собой, то и за остальными, наверное, тоже? Это предположение успокаивает ее.
Ей нравятся люди, которые держат себя в рамках. Это говорит об имеющейся силе воли. Вот у нее вообще никакой силы воли нет…
Кара молчит. Ей не хочется с ним говорить. Приятнее было находиться в бессознательном состоянии. Она там плавала и летала на своих собственных крыльях и было так хорошо.
Девушка качает головой, выбрасывая остатки сна из своей головы, и концентрируясь. В глазах появляется осмысленность и понимаю происходящего. Назад возвращаться уже не хочется. Поплавать она еще успеет.