Его любимая девочка
Шрифт:
Отец сжимает мое плечо и качает головой.
– Прости меня, сын…
Мы молчим, глядя друг другу в глаз. Отца срывает первым.
– Тебе совершенно необязательно съезжать. Я не трону мастерскую. Карина тут действительно не хотеда ее переделывать. Я… - он переводит дыхание.
– Честно говоря, так жить начать с нуля хотел. Спешил.
– Так живи… - перебивая, пожимаю плечами.
– Нет, - он усмехается.
– Тебя почти две недели нет, а я ручку каждый вечер твоей спальни дергаю. Ты, может быть, думал, что мне на плевать, но это не так. Я засыпаю спокойно только когда
– В компании тебе всегда есть место.
– Я понял, - тоже кладу руку ему на плечо.
– Не надо, пап. Я все понял, но хочу сам. Но за компанию - спасиб. Подумаю.
– Сам… - морщится отец.
– В армию ты «сам» только пойдёшь.
– Пап… - начинаю я раздражаться.
– Тебе не кажется, что сейчас ты все-таки больше нужен второй части своей семьи.
– Ну мы это ещё обсудим, - кивает отец, ловя как раз в этот момент открывшуюся дверь.
Мы дожидаемся пока из неё выйдет очередная бригада скорой и заходим в приёмное. В нос сразу бьет специфический больничный запах лекарств и хлорки.
– И куда здесь дальше идти?
– снова начинает психовать отец.
– Наверное, туда… - киваю я вглубь коридора, заметив на стульях красную кожанку Карины.
Отец ускоряет шаг. Мне тоже приходится не отставать. Застыв на мгновение возле кабинета, отец прикрывает глаза и жмет ручку.
– Извините… - переступая порог, осекается на полуслове, - Что вы с ней сделали?!
– рявкает в яростном ужасе.
Я тут же перехватываю из его рук дверь, не позволяя закрыть. Делаю шаг внутрь кабинета и признаю, что судьба - штука действительно очень ироничная.
– Покиньте немедленно кабинет, - оборачивается на нас мать Алисы.
– Вы?
– Ее брови от удивления тоже ползут вверх.
Мда…
Карина, рыдая, обнимает ее. Поднимает голову от плеча и снова всхлипывает.
– Боря… - несколько раз открывает-закрывает рот, но так ничего и не сказав, начинает захлёбываться слезами.
– А, родственники пожаловали, - догадывается мать Алисы. Мягко отцепляет от своего халата руки Карины и встаёт с кушетки.
– Ну, чего встали, папа?
– прищуриваясь, окидывает взглядом отца.
– Успокойте жену. Ей волноваться нельзя. А ещё летать нельзя. И заниматься… - осекается, переводя на меня глаза, и вздыхает.
– В общем, жену я вашу оставляю. За вещами съездите. Прокапаем, накормим, успокоим и вернём, - она опускается за рабочий стол и берет в руки ручку.
– Дня через четыре, если все будет нормально.
– А ребёнок?
– непонимающе, и растеряв весь свой грозный пыл, блеет отец.
– Дочка у вас, господин Величко… Поздравляю.
Понимая, что неуместен, отступаю в коридор и закрываю дверь.
Теперь нужно дождаться отца, сгонять за вещами, купить что-то из еды, что не портится, и бутылку воды… Эта схема всплывает из закоулков памяти сама. Только теперь, слава Богу, все хорошо.
Аааа!! Тру лицо руками, чувствуя, как самовольничают губы, растягиваясь в улыбку. Ведь и правда хорошо!
Неожиданно в голову приходит простая, но настолько важная мысль, что я подскакиваю на ноги и начинаю мерить шагами коридор. Если взять ее за истину, то
«Женщины, не важно маленькие они или взрослые, не прощают мужчинам три вещи. Бездействие с перекладыванием ответственности выбора и, как следствие из этого, отсутствие картинки будущего. Когда тебе просто некуда ее позвать, а ей приходится создавать будущее самой. И третья - это отсутствие тебя рядом. Казалось бы, такая ерунда. Нет сегодня - будешь завтра. В чем трагедия? В том, что именно в этот момент женщинам чаще всего бывает страшно, больно или просто не с кем посоветоваться. И тогда они впускают в свою жизнь замены тебе. Психолог, врач, подруга, видео в интернете, слезы в подушку, в конце концов. Твоя ценность в ее глазах от этого падает. А ещё они в глубоком подсознании воспринимают это, как предательство. И очень переживают, что ты позволил этой замене случиться.
Так стоп! Выходит, меня тоже нет с Алисой тогда, когда я нужен! Я - идиот. Ведь самое главное в этой мысли то, что НУЖЕН. Любой. Не завтра в сияющих доспехах, а вот такой, как есть. Сегодня. Сейчас.
Достаю из кармана телефон, открываю переписку с Алисой и замираю пальцами над экраном телефона.
Что писать? Просить прощения? Говорить о чувствах? Нет… это все не то. Я бы сорвался и поехал, нашёл ее, но отцу нужна помощь. От невозможности высказать свои эмоции, меня начинает потряхивать. Подхожу к кулеру и наливаю себе воды в одноразовый стакан.
– Арсений, - выходя в коридор, окликает меня отец.
– Спасибо, что дождался. Я думал, что уехал…
– Ты чего?
– достаю второй стакан и наливаю воду.
– Будешь?
– Буду, - кивает.
Ведя машину, тихо угораю от того, как отцу неудобно ехать не пассажирском. Крутится, двигает сиденье, следит за светофорами… Но надо отдать должное, молчит.
– Давай сразу в магазин заедем, - предлагаю ему, смотря на часы.
– Пока ещё тот, что по пути работает. К тому же он с кулинарией.
Отец соглашается с тем, что это здравое решение.
– Сам схожу, можешь посидеть пока, - говорю, кивая головой на прикуриватель, и паркую машину.
– Только окно открой…
– Арс, а что с твоей там тачкой?
– перебивает меня отец.
– К концу недели должна уже готова быть.
– Да?
– удивлённо.
– Молодец…
Распахиваю дверь, но родитель снова начинает говорить. Мне кажется, что больше даже сам себе, чем мне.
– В общем, с деньгами так поступим. Я дам их твоей девочке. Пусть отдаст отцу, он тебе вернёт. Внесёшь в свою ипотеку.
– Пап… спасибо, но я сам.
– Сам!
– повышает голос отец.
– Ты проследишь, чтобы все это было правильно оформлено юридически. Вот и посмотрим, как ты сам.
– Пап, серьезно, - выдыхаю, собираясь настоять на своём.
– Это мой вклад, - гнёт отец.
– Чтобы девочка твоя, пока ты, как сваха переезжая, с сумками катаешься, не нашла себе кого-то получше.
– Спасибо за комплимент, пап, - хмыкаю, - ты умеешь подобрать слова. Но Алиса, слава Богу, любит меня таким вот «так-себе». А я люблю ее…