Его маленькое (не) счастье
Шрифт:
Возвращаюсь к камину.
— Там есть какао, тебе сделать? — спрашивает Алиска. Какао… Усмехаюсь.
— Ну сделай, — не оборачиваюсь, занимаясь камином. Уходит.
Как только огонь обретает стабильность, поднимаюсь с колен и иду на кухню. Она и правда делает нам какао, заливая его горячим молоком. Не комментирую. Мою руки, вытираю бумажными полотенцами.
— Есть хочешь? — интересуюсь я. Отрицательно мотает головой и не смотрит мне в глаза.
Где моя влюбленная девочка?
Вернись, я скучаю.
— Тогда бери кружку, пошли в гостиную.
Послушная. Берет свое какао и уходит. Так просто? Да не может быть.
Беру свою кружку,
Моя девочка.
Никому не отдам.
Подхожу ближе, ставлю свою чашку на стол. Сажусь в кресло напротив. Нас разделяет только низкий деревянный столик. Пока на безопасном расстоянии. Нам нужно поговорить.
— Ты боишься близости со мной? — задаю резонный вопрос.
— Нет, — тихо отвечает она, отпивая горячего напитка, продолжая смотреть на огонь.
— Тогда почему ты закрылась от меня?
Молчит, кусая губы.
— Алиса, у нас диалог! Отвечай мне, пожалуйста. Расскажи мне все, что творится в твоей голове. Разлюбила — так и скажи.
Я знаю, что не разлюбила. Чувствую. Девочка как открытая книга, я читаю ее легко. И вот там, в этой книге, тысяча страниц о любви ко мне.
— Я очень хотела быть с тобой. И неважно мне было, что у тебя с ногами и с разводом. Разве нет? Но ты решил все за меня. Уехал… И ни слова, ни строчки… — надувает губы, как Лерка, вызывая мою улыбку. Ничего не могу с собой поделать, губы сами растягиваются. — Вот видишь! Тебе смешно! Я ребенок! Ты никогда не воспринимал меня всерьез! — возмущается она, сверкая гневным взглядом. — Захотел — поигрался, захотел — оставил. Алиса же малолетняя дура, она будет ждать, как преданная собачка?! — почти кричит. Молчу. Пусть выскажется, потом буду говорить я. — А теперь что? Скучно стало? Решил опять поиграть? — глубоко вдыхает, продолжая прожигать меня своими красивыми глазами. Любуюсь порхающими ресницами и губами, которые сейчас на меня кричат. Эх, Алиса, у меня железное терпение, не получится вывести меня из себя детскими обидами.
— Все сказала?
— Да! — отворачивается к камину.
— А теперь слушай меня. И будь добра, смотри не меня, — понижаю тон. Не поворачивается. — Алиса, отшлёпаю, как ребенка. Считаешь себя взрослой — веди себя соответствующе.
Сжимает губы, но поворачивается.
— Спасибо за внимание, — ухмыляюсь, зля ее еще больше. — Авария, больница, операции, временная инвалидность, развод с Марьиной нагрузили меня. Но ты скрашивала мои нелегкие будни своим присутствием. Именно тогда я осознал, что ты моя девочка. — С Алисы слетает злость. Уже хорошо. — Мне до сих пор снится, как ты ходишь босая по моей кухне, в тонкой маечке. Такая сонная, мягкая, теплая, вкусная. Но… я в инвалидном кресле, как беспомощная, бродячая собака с перебитыми лапами… И ведь я пытался тебе объяснить. Там, в беседке, но ты не захотела слушать, — на выдохе произношу я. Моргает, глаза уже виноватые, тонкие пальчики сжимают кружку. — Нет, есть доля моей вины, нужно было говорить с тобой иначе, но, к сожалению, я тебя не догнал.
Алиса закрывает лицо руками.
— Но ты же мог сказать, что уезжаешь…
— Мог. Но тебе было не до меня в тот момент. Ты брала от жизни все со своим неформалом, — не нужно было этого говорить, но меня ещё не отпустило.
— Что? О чем ты говоришь? — отрывает руки от лица, смотря на меня в смятении.
—
Дышу, поднимаюсь с места, подхожу к камину, подкидывая поленья.
— Там был только поцелуй… И я остановила Макса… Это была ошибка, — тихо произносит Алиса. — Правда…
— Я тебе верю. Кому, если не тебе, — оборачиваюсь. Делаю пару шагов к ней. Останавливаюсь. — Еще раз спрошу: ты боишься близости?
Молчит, краснея.
— Или стесняешься?
— Ну зачем эти вопросы?
Она права, эти вопросы ни к чему. Надо идти и брать. Но вчера она закрылась от меня.
— Я хочу знать. Ты должна быть откровенна со мной, — уже мягче произношу. Не собираюсь я больше ее допрашивать. Мне вообще не были нужны ее ответы. Я сам хотел высказаться.
— Я не боюсь… — мнется. — Просто…
— Ой, а куда делась моя хулиганка? Готовь попу, будем воспитывать, чтобы больше не бегала, — иду на нее. Смеётся и визжит, забираясь с ногами на кресло.
— Платон! — пищит, когда я подхожу, хватаю ее за талию и поднимаю с места.
— Что Платон? — наигранно серьезно спрашиваю, сам сажусь на диван и тяну девочку на себя.
— Что ты делаешь? — прекращает улыбаться, распахивая глаза.
— Сядь, — дёргаю, вынуждая сесть на меня сверху, лицом к лицу. Послушная, притихла, схватившись за мои плечи. Рассматриваем друг друга. — Ты подтвердила, что я твой мужчина, это на эмоциях или?..
— Или… — тихо отвечает Алиса.
Веду носом по ее шее, глубоко вдыхаю чистый цветочный запах.
— Моя сладкая, — говорю, прикасаясь губами к ее шее. Ее ладошки на моих плечах расслабляются, поглаживают.
— Я соврала, — вдруг признается она и льнет ко мне с таким сладким вздохом.
— Ммм, моя маленькая лгунья, — кусаю нежную кожу на ее шее. Смеётся. Руки уже живут своей жизнью, блуждая по ее телу, очерчивая изгибы. — Ну признавайся, — щипаю за бедро, дёргается, вжимаясь в меня сильнее. Ооо. Ну вот как мне теперь с этим жить? Хочу. Сейчас. Она вообще осознаёт, что со мной творит?
— Я очень скучала по тебе, — шепчет, обхватывая пальчиками мое лицо. — Поцелуй меня, — прикрывает глаза. А я смотрю на нее и глаз не могу оторвать. Хочется познать разные стороны этой девочки. Изучить ее, вдыхать запах, раскрывая новые ноты. Слишком много хочется. Целую. Сдержанно, нежно исследуя губы, но мои руки на ее бедрах сжимаются все сильнее и сильнее. Я не смогу сдержаться. И она вряд ли меня остановит.
Все…
Нас отвлекает вибрация моего телефона. Хотя мне все равно, я обхватываю ее затылок и углубляю поцелуй. Меня уже потряхивает, внутри все скручивает. Крышу сносит окончательно.
— Платон… — выдыхает мне в губы, пытаясь вырваться. Не отпускаю, всасывая пухлые губы. — Платон… — слегка толкает меня.
Ну, нет.
Нет. Не поступай так со мной. Отрываюсь от нее.
— Ну что такое, маленькая? Я буду очень аккуратно тебя любить. Расслабься.
— Телефон, — оборачивается на стол.
— Да какой на хрен телефон! — беру его со стола. Марьяна. Выключаю, кидаю назад на стол. — Иди ко мне, — опрокидываю ее на диван, снимаю с себя свитер, нависаю над Алисой. Улыбается, поглаживая мою грудь. — Страшно? — голос окончательно просел, дыхание сбивается, тело ломает и рвётся. Но я обещал быть нежным.