Его мишень
Шрифт:
— Не думала, что ты знаешь, — призналась я, испытывая неловкость. Словно в том, что его потянуло налево всего спустя пару месяцев после свадьбы была моя вина. — Это действительно не то, о чем я бы хотела распространяться. Но это было, он систематически мне изменял. К слову, даже не пытался это особо скрывать.
— Тебе до сих пор больно?
— Мне больно только от того, что я была такой дурой! Не сотвори себе кумира — это обо мне.
Наверное, сказанное о другом мужчине Святу не слишком понравилось, напряжение повисло в воздухе, и я поторопилась исправить ситуацию:
— Чувств у меня к нему не осталось. Думаю, ты понимаешь меня как никто — есть зажившая рана, фантомные боли, какая-то обида, но точно не чувства. Разочаровалась я так же быстро, как очаровалась, — я провела ладонью по его щеке. — Сейчас в моем сердце единственный мужчина — ты, но научиться верить безоговорочно стало так сложно. Горький опыт. Поэтому я ревновала тебя, поэтому поверила больше своим страхам, чем твоим словам. Я уже прошла через предательство и так боюсь, что подобное повторится снова.
— Если ты не забыла, я тоже не понаслышке знаю, что такое предательство, а тот, кто испытал подобное на своей шкуре, никогда так не поступит сам.
— Прости, я была такой эгоисткой, думала только о себе! Обещаю, что впредь никаких нелепых выходок и даже намека на недоверие.
Он обнял меня крепче, и я расслабилась. Решение открыться было верным — дышать на самом деле стало проще. Но не до конца, потому что самого главного, того, о чем не знает никто, я ему не рассказала. И я могла бы промолчать, но чувствовала острую потребность быть честной до конца…
— Его измены пережить было очень тяжело, но главной причиной нашего развода стало все-таки не это.
Он снова напрягся, я ощутила как его пресс, на котором лежала моя ладонь, словно налился свинцом.
— Что может быть хуже измены?
— Он меня бил.
Свят с секунду молчал, а потом аккуратно снял с себя мои руки и сел.
— Что он делал? — переспросил, словно проверяя свой слух на достоверность.
— Он поднимал на меня руку.
В темных глазах светился шок, ужас, недоверие.
— То есть…
Оказалось, признаться одной фразой было гораздо легче, чем потом объяснить все более доступно. Но раз уже начала, не было смысла утаивать что-либо.
— Это не сразу началось, не подумай, я бы никогда в жизни не связалась с человеком, заведомо зная, что он способен на подобное. Все произошло потом, спустя несколько месяцев, когда я начала догадываться, что он мне изменил. Банально — но я увидела на воротнике его рубашки следы чужой помады. Я спросила, что это и, конечно, он сразу же нашел, что ответить: что это женщины-коллеги поздравили его с блестящим докладом, кто-то целился в щеку и слегка промахнулся, бывает. Само собой я не поверила, попыталась вывести его на чистую воду… тогда-то мне впервые и прилетела первая пощечина.
Свят подскочил с постели так резко, что я вздрогнула и испугалась его вот такого. С пылающими яростью глазами и гуляющими на челюсти желваками.
Он подошел к окну, потом резко развернулся и в какой-то горячке дошел до двери. Пальцы были сжаты в кулаки, и я боялась, что он что-нибудь сейчас разобьет на эмоциях. А то, что его буквально штормило, с легкостью читалось по всему.
— Сколько раз? — спросил он, шумно выдыхая воздух.
Я не сразу поняла, что он имеет в виду.
— Что — сколько раз?
— Сколько раз этот мудак тебя ударил?
— После первой пощечины я твердо была намерена уйти, но ему удалось вымолить прощение. Он приводил доводы, что это все эмоции, не сдержался. Что не выносит недоверия и что страшно раскаивается. Я поверила ему, дура, а через пару месяцев он ударил меня снова. Снова пощечина и снова мольбы понять и простить. Когда он поднял руку в третий раз, я собрала вещи и съехала. В тот же день подала на развод…
Звон стекла заставил вскрикнуть — это разбился о стену стакан. Свят был не просто злой, он был в бешенстве.
— Почему ты не рассказала мне об этом сразу? Почему?!
— Мне было стыдно! Никто не знал об этом до сегодняшнего дня. Стыдно за то, что была такой дурой — нужно было уходить сразу же, не дожидаясь повторения.
— Я его закопаю, — процедил Свят, и произнес это так уверенно, что я испугалась — подскочив с кровати, обняла его, пытаясь успокоить. Окаменевшее тело не откликалось на ласку, но я все равно торопливо гладила его по спине, ее оставляя надежду привести в чувство.
— Пожалуйста, только давай без этого всего, хорошо? Мы развелись, я выбросила эту часть прошлого из головы…
— Он. Тебя. Бил, — выделяя каждое слово проговорил он, по чуть-чуть оттаивая. — А ты молчала! Я же не знал!
— Я не обвиняю тебя ни в чем…
— Так я тоже вел себя, получается, как последний мудак. До наших отношений… — он снова, как и часом ранее, заключил мое лицо в свои ладони и посмотрел мне в глаза: — Тебя больше никто и никогда пальцем не тронет, я тебе обещаю.
— Я тебе верю. Каменная стена и все такое… — постаралась свести все на шутку, чтобы снизить градус напряжения. — В конце концов хотя бы вторая попытка должна быть удачной.
Мы обнимали друг друга, думая каждый о своем. И вроде бы он стал потихоньку оттаивать, но какое-то нехорошее предчувствие никак не желало отпускать.
— Надеюсь, про «закопаю» ты пошутил? — прошептала я, пытаясь скрыть в голосе тревогу. — Свят! Пожалуйста, скажи, что ляпнул это на эмоциях.
— Я ляпнул это на эмоциях. Конечно, я пошутил, — механически повторил он, поглаживая мою поясницу. — Не волнуйся.
Именно с этой секунды я начала волноваться.