Его море
Шрифт:
В купе Аниса встречают сброшенные друг на друга чужие сумки. Наскоро расправив одеяло на верхней полке, он закидывает подальше чемодан и забирается на свое место, дредами упираясь в низкий потолок.
Желая занять себя, Анис пытается развязать тугой узел пакета с выпечкой и, когда это не получается, злится и рвет тонкий полиэтилен, выуживая пирожок с капустой. Из-за волнения есть совсем не хочется и сухое тесто комом застревает в горле.
– Кола есть, помнишь?
– Как я ее сейчас в чемодане найду? Мне пополам
Проглотив остатки пирожка и, чудом не подавившись, Анис натягивает одеяло до подбородка и отворачивается. Город, так и не ставший за несколько лет родным, пропадает из виду, оставляя ощущение горькой обиды и легкого страха. Может быть, Анис еще вернется: осенью на работе должны купить всем новую форму, а он сам, в свою очередь, пообещал вернуть Глебу старый долг.
– Давай хотя бы шепотом, хорошо? – Тихо просит Анис, утыкаясь носом в подушку. – Высадка рано утром, не дай бог просплю из-за тебя!
– Я разбужу, только скажи – во сколько?
Анис на это лишь тихо смеется, едва не потеряв желание спать. Стыдно ли мне за это? Определенно нет – я прекрасно себя чувствую. А еще я знаю, что в последние несколько дней он бодрствовал часов по двадцать в сутки и сон его, такой долгожданный, далеко не убежит.
– В пять утра, – почти неслышно шепчет Анис. – Разбуди меня в пять утра.
Анис просыпается, едва я собираюсь его будить.
Он потягивается в плечах, приподнимая их до хруста, и довольно улыбается. Ночью он просыпался несколько раз, когда его попутчицы громко смеялись. И если грузный мужчина с соседней полки терпеливо просил быть потише, то Анис лишь молчал и отодвигался подальше от кондиционера, с головой укутывался в тонкое одеяло.
Еще несколько десятков километров и поезд въедет в нужный город. Анис еще не готов к переменам. Словно маленький ребенок, он в растерянности оглядывается по сторонам и будто бы ждет, когда же его наконец заберут домой. Поигрались во взрослую жизнь и хватит.
Не желая общаться с утра пораньше, Анис слазит с верхней полки и уже мечтает о том, как вечером снова ляжет спать.
Девушка, смеявшаяся ночью громче своей собеседницы, давно проснулась. Она
выглядит бодрой и свежей, что легкой завистью колет тормозящий спросонья мозг Аниса. Он все еще не чувствует себя до конца проснувшимся.
В новом городе, вывалившись из опостылевшего за ночь вагона, Анис давится чужим воздухом и совершенно не ощущает себя счастливым. Он смотрит под ноги, пересекая порог вокзала, и сразу же ищет указатель на выход. У него нет билета на другой поезд, нет желания говорить об этом, и даже нет цели и конечной точки – место, к которому его неизменно тянуло бы.
Анис теряет контроль над мыслями всего на мгновение и, услышав меня, вздрагивает. Боится открыть чужому человеку личное и сокровенное, поэтому сразу концентрируется на том, что его всегда спасало. Картинка не появляется перед глазами, как это было в прошлый раз, я лишь слышу шум волн, неустанно бьющихся о берег и приятный женский голос. От нестерпимой тоски, что несет это воспоминание, пропадают мысли и тяжелеют внутренности.
Споткнувшись о ровный
– Не лезь в мои воспоминаний. Да, я готов мириться с твоим присутствием в своей жизни – это отрезвляет. В том смысле, что я по-другому начал смотреть на многие вещи. Словно твоими глазами. И вся ответственность уже как бы ложится не на меня, а… Забудь! В нашу первую встречу, если это можно так назвать, я о своем существовании столько нового услышал, аж тошно стало. Но мои воспоминания… Ими я не хочу делиться с тобой.
– Не думай, что я делаю это специально. Все, что я могу, это решить, вникать мне дальше в твою историю или нет. Уйти в любой момент – запросто, но когда я остаюсь, то узнаю все, что мне дают.
Аниса привлекают большие окна, находящиеся рядом с выходом из вокзала. Он не торопится выходить на улицу, сквозь мутные стекла рассматривая людей, устало волочащих вещи к автобусной остановке.
– Хочешь сказать, ты не можешь пропустить маленькую часть моей жизни, ненадолго прикрыв глаза?
– От того, что закрою глаза, ничего не изменится. Я же их все равно потом открою и продолжу с того же места! А вот намеренно пропускать… Ну, просто не хочу! Кто знает, сколько всего может произойти, пропусти я пару абзацев… твоей жизни. А мне интересно, между прочим!
– Интересно, ага!
Разыграв сильную обиду, Анис отходит от окна. В зоне ожидания он чувствует себя спокойно, словно скоро должен приехать поезд и забрать его обратно. Но прямого рейса назад нет и вернуться можно только с нескольким пересадками в разных городах, а это не только звучит смешно, но и не имеет никого смысла. Да и дом его далеко впереди.
На миг время перестает существовать.
– Ты знаешь?
– Нет. – Анис успокаивается быстро, но я все равно спешу объяснить. – Иногда мои слова не имеют смысла – я всего лишь поддерживаю разговор. Просто говорю, чтобы не молчать.
– Понятно.
Расслабляясь в улыбке, Анис замечает, что мир вокруг него становится менее тесным, позволяя спокойно дышать. Не только мне привычно словами заполнять тишину в разговоре.
Постукивая новыми кроссовками друг о друга, стряхивая этим несуществующую пыль, он вспоминает о коле, оставленной в чемодане. Мысли его хаотичны и не связаны друг с другом, беспорядочно всплывают в сознании и так же быстро и стихийно исчезают.
Вторник.
Работая три года с пятидневным графиком, каждый вторник Анис привык ходить на работу. Он просыпался под будильник со стандартной мелодией, проверял на запах чистоту футболки, доставал пластиковую вилку, завтракал, а после шел в автосервис и работал, работал, работал, в лучшие дни шлифуя машины для дальнейшей покраски, в худшие зависая под капотом. Но даже это не могло сравниться с теми днями, когда в салоне не находилось работы на всех и Анис с Глебом, как самые молодые, занимались мелкими делами вроде имитации ремонта вечно сломанного радио или перекрашивания скамеек в курилке.