Его Муза. Часть 3

Мартин К. С.

Чувствую лёгкое волнение в животе. Всё, что он сейчас пишет, продиктовано моим влиянием. Я обдумываю слова «художественный скачок» и «романтичная». Слова звучат приятно.

— Это отличная новость, — говорю я, наклоняясь вперёд и пытаясь привлечь его внимание к своему декольте.

Он этого не замечает. Только хмурится и потирает подбородок. Я тоже хмурюсь и откидываюсь на спинку стула.

— Вообще-то, это не очень хорошая новость, — говорит он.

— Почему?

Он встаёт и

снова начинает расхаживать по комнате.

— Я не занимаюсь романтикой. А создаю резкий, сексуальный, грубый и мужской роман.

Он уже порядком разозлился из-за этого.

— В твоей книге, которую я читала, «Пробуждение жизни», была романтическая сцена, — говорю я.

Он поворачивается ко мне.

— Какая именно?

— Когда Изабелла возвращается домой из своей поездки, где ее ждет Томас. Эта сцена заставила меня плакать.

Он делает паузу, раздумывая.

— Это была просто сцена возвращения домой. Ничего особенного.

— Но так и было. Это была сцена, где ты знаешь, что, несмотря на всё пережитое, они всё еще любили друг друга больше, чем что-либо или кого-либо ещё. Они прошли через ад и обратно и поняли, что у них всё ещё есть друг к другу чувства, чтобы вернуться домой, и что между ними была настоящая любовь.

Логан перестаёт расхаживать и прислоняется к краю стола.

— Ладно, может это была сильная сцена. Но, по-твоему, это романтика?

Я пожимаю плечами.

— Всё, что трогает сердце, для меня романтично.

— И ты думаешь, что Лоуэлл имеет в виду именно это?

— Понятия не имею. Я не читала твою книгу. Но ты сам сказал, что чувствуешь, что почерк сильнее и немного отличается от того, что делал раньше. Это то, чего ты хотел, не так ли?

Он смотрит на меня сверху вниз, сидя в своем потёртом кожаном кресле. Это продолжается в течение неловко долгого времени. Я поворачиваюсь, и моя блузка сползает на одну сторону, открывая холмик моей левой груди. Теперь чувствую себя глупо из-за того, что пришла с надеждой украсть пару поцелуев. Я должна собрать свои вещи и уйти, чтобы позволить Логану вернуться к работе. Очевидно, он всё ещё занят.

Теперь он скрещивает руки на груди. Его зелёные глаза сужаются, когда он говорит:

— Я не хочу меняться, Ава. И не хочу, чтобы стиль моего письма изменился.

Я подтягиваю колени ближе друг к другу и начинаю застегивать блузку. Впервые чувствую, что моё присутствие не доставляет ему удовольствия и совсем не возбуждает. Это больно. Может быть, я потеряла место музы. Его работа пошла в направлении, которое ему не нравится. Скорее всего, он хочет «уволить» меня. Я чувствую напряжение в груди, глубокую боль при мысли о том, что меня отвергнут.

Заставляю себя посмотреть на него. Его глаза тёмные и угрюмые. Его тело выглядит напряжённым, взвинченным и нуждающимся в разрядке. И всё же он закрыт для меня.

Я набираюсь смелости и говорю:

— Однажды ты сказал мне, мы все должны

доверять тому, что возникает глубоко внутри нас, даже если это поначалу не нравится, даже если это кажется отталкивающим или нежелательным. Ты сказал, что в этих уродливых, тёмных местах больше правды, чем в светлых, ясных и красивых.

Он отвечает не сразу. Просто смотрит на меня, а потом на экран своего компьютера. Когда снова встречается со мной взглядом, то говорит:

— Я был в порядке, пока не встретил тебя. Мой почерк был прекрасен. Я приехал сюда, чтобы написать роман. Но не просил перемен. И не хочу этого теперь.

— Ты просил музу.…

Он качает головой.

— Это была ошибка. Я не должен был этого допустить.

Под «этим» он, должно быть, имеет в виду нас. Моё горло сжимается от рыданий, которые не могу издать. Он собирается покончить с этим.

Именно тогда, когда я так уверена в нас.

— Ты не должен этого делать, — говорю я, чувствуя дрожь по во всем теле.

— У меня нет выбора.

На грани слёз я встаю, чтобы уйти.

— Мне жаль, что ты не получил от меня того, чего хотел, — говорю я. — Вини меня, если хочешь. Но невозможно жить без перемен. Твой почерк не может оставаться неизменным вечно. Он должен развиваться. Я думала, ты этого хочешь.

Я борюсь с желанием броситься к нему, зарыдать в его плечо, сказать: «нет, не бросай меня, останься со мной». Я пришла сюда, желая, чтобы он обнял меня, а я бы обняла его в ответ. Теперь он хочет меня отпустить.

Он наблюдает, как я иду к двери.

— Куда ты?

— Ты хочешь, чтобы я ушла, не так ли?

Он вскакивает из-за стола.

— Нет.

Логан обнимает меня одной рукой за талию и притягивает к себе. Несмотря на шероховатость, я смакую прикосновение, запечатлеваю его в памяти. Его хватка крепкая и напряжённая. Второй рукой он скользит вверх по моей спине, шее, пока его пальцы не запутываются в моих волосах.

— Я не хочу меняться, Ава, — снова говорит он, на этот раз сквозь стиснутые зубы. — Мне кажется, что ты изменила меня. — Он откидывает мои волосы назад, заставляя э посмотреть на него. — Мне это не нравится, — добавляет он.

— Тогда не меняйся, Логан. Никто тебя к этому не принуждал. Вернись к тому, каким был раньше, если ты этого хочешь.

— Уже слишком поздно, разве ты не видишь? У меня нет выбора.

Так вот что он имеет в виду? Нет выбора, кроме как измениться?

Он ещё сильнее дёргает меня за волосы. Заводит мою руку за спину.

— Отпусти меня, Логан. — Но он не ослабляет хватку.

— Это ты, Ава. Я изменился из-за тебя…

— Я тоже изменилась, — говорю я и нежно добавляю: — Меня это тоже пугает... — потому что чувствую страх под его гневом, чувствую, как под ним сдвигается фундамент, потому что я тоже всё это испытываю. Все изменилось и не может вернуться к тому, как было раньше.