Его сиятельство Каспар Фрай
Шрифт:
– В седле отосплюсь, ваше превосходительство, мы к этому хорошо приучены.
– Вот и мне придется - в седле.
46
С утра было солнечно, потом набежали тучи, и на песчаную, укатанную рыбными обозами дорогу посыпались мелкие капли вперемешку со снежной крупой - явление в северных краях нередкое. Через четверть часа ненастье прекратилось так же внезапно, как и началось. Тучи ушли на юг, и в небе снова засияло солнце. Солдаты стали снимать
Кавалерия двигалась шагом, без спешки, Каспар лично проезжал вдоль маршевых порядков, проверяя, все ли хорошо с возами и не ослаблена ли у кого подпруга. Привыкший все проверять лично, он и теперь не сразу мог положиться на ездивших за ним офицеров, обеспокоенных пристальным вниманием генерала.
– Вы бы отдохнули, генерал, слишком много внимания уделяете войскам на марше. И офицеры перепуганы, и вы взмокли, - заметил де Шермон, который в отличие от Каспара чувствовал в первый день похода прилив сил.
Накануне он хорошо выспался и еще до построения съел свой завтрак. Каспар же едва сомкнул глаза, а на завтрак у него была только кружка горячего шоколада.
– Что ж, может, вы и правы, - согласился Каспар, поравнявшись с графом.
– Но такое количество войск мне в новинку, и я пока не умею доверять другим. Хотя… наверное, придется.
– Разумеется, придется, генерал, - улыбнулся де Шермон.
– И генералы, и сам король во всем полагаются на своих подчиненных, а одному человеку, будь он хоть трижды просвещенным, за всем уследить невозможно.
– Его светлость дело говорит, - поддержал графа Углук.
– Негоже генералу бегать, как приказчику. Народу много - работать есть кому.
– Что ж, я постараюсь привыкнуть побыстрее… Хуберт, скажи, чтобы мне принесли пару черствых чесночных калачей. И толкни, если я засну.
– Хорошо, генерал, - ответил Хуберт, которого де Шермон отучил при обращении к отцу произносить привычное слово «батя».
– Вы без пяти минут граф, Хуберт, - сказал он ему на второй день знакомства, - я верю в полководческий дар вашего отца, поэтому привыкайте блюсти необходимое достоинство. Особенно в присутствии посторонних.
Хуберт усвоил этот урок и позже преподал его сестре, когда Ева, обращаясь к Каспару, назвала его «папашей».
Едва смежив веки, Каспар уснул прямо в седле, сразу увидев во сне недавние препирательства с Евой. Она до последнего надеялась, что упросит отца, и даже собрала вещи и личное оружие, но Каспар оказался непреклонен, да и де Шермон, на поддержку которого так рассчитывала Ева, занял сторону отца.
– Вот захватим Тыкерью, и генерал сейчас же вызовет вас к себе. И вас, и миссис Фрай, - обещал он.
– Не хочу вас слушать, вы предатель!
– едва сдерживая слезы, ответила Ева и убежала во дворец, а де Шермону оставалось лишь развести руками.
Теперь, покачиваясь в седле рядом с генералом Фраем, он тоже вспоминал Еву. Эта пылкая и в то же время наивная девушка казалась ему все более привлекательной. Де Шермон заметил, что ему приятно думать о Еве, вспоминать, как она сидит в седле, демонстрирует владение мечом или снимает шляпу, чтобы поправить растрепавшиеся волосы.
«Ах, Ева», - вздохнул граф и счастливо улыбнулся.
– Ваше превосходительство!
– закричали откуда-то с обочины.
– Ваша милость, никак разведчики противника отыскали!
– воскликнул Фундинул, вклиниваясь на муле между Каспаром и де Шермоном.
Фрай открыл глаза. Через лесную опушку к нему скакал один из разведчиков капитана Карбюзье. Мараншон в порыве щедрости отдал всех разведчиков, и теперь они не только прочесывали авангардную зону, но и держали арьергард, а также фланговые подходы.
При такой организации наблюдения Каспар мог не бояться ни засад, ни даже отдельных вражеских лазутчиков.
– Ваше превосходительство, пора отводить первую колонну!
– сообщил сержант-разведчик, натягивая поводья и останавливая легконогую лошадку.
– Пора, значит, будем отводить. Курьер!..
– Я здесь, ваше превосходительство!
– вскинул руку один из гвардейцев.
– Скачи к барон-майору Лайдасу, скажи, чтобы готовился к уходу вправо по отдельной тропе.
– Слушаюсь!
Курьер развернул лошадь и помчался передавать приказание.
– Сколько до тропы?
– уточнил Каспар у разведчика.
– Четверть мили, ваше превосходительство!
– Хорошо, успеют приготовиться. Можешь возвращаться.
– Слушаюсь, ваше превосходительство!
Разведчик ускакал, а Хуберт молча протянул отцу калач. Ехавший позади генеральский слуга подал фаянсовую бутылку с деревянной пробкой.
– Что это?
– удивился Каспар.
– Кипяченое молоко, ваше превосходительство, чтобы сухарик запить. Нельзя черный хлеб голяком кушать.
Каспар улыбнулся, но со слугой спорить не стал - тот на своих руках не одного генерала «понянчил» - и, выдернув зубами пробку, стал пить еще теплое молоко.
– Есть молоко или нет - значения не имеет, главное, чтобы еды было достаточно. А то бывали случаи, когда солдаты падали на марше от слабости!
– подал голос Углук, которому доставили полмешка черствых калачей. Наряженные в подобие мундиров, они с Фундинулом обрели статус любимцев королевских гвардейцев. Их постоянно окликали, чтобы поднести угощение или подарить какой-нибудь пустячок вроде огнива.
Всех интересовали помятый, видавший виды шлем Углука, его большой меч и устрашающий топор Фундинула. Гном демонстрировал его всем желающим, однако в руки не давал.