Его сиятельство Каспар Фрай
Шрифт:
– Ясно, ваше превосходительство!
– радостно закричал капрал, обрадовавшись, что хоть кому-то до них есть дело после того, как полгорода видело уносившуюся карету конвендора.
– Вперед и не вмешивайтесь в драки!
53
Как ни спешил дипломатический советник Пяллинен к берегу океана, он не отказал себе в плотном обеде в тюремном замке Тарду, новым комендантом которого был его дальний родственник.
Лишь после этого, оставив легкую карету в замке, он пересел
Уж кому-кому, а Пяллинену было известно, что в дипломатических контактах имеет значение каждая мелочь.
В это время года работа на побережье не останавливалась, зимние шторма остались позади, и рыбаки привозили полные короба сельди и онежи. С лодок улов перегружался на телеги рыбных обозов, и те устремлялись на юг, в чекмесские края, в Харнлон и далее до самой границы герцогства Ангулемского.
Разгрузив улов, лодки снова уходили в море, путина длилась до половины короткого лета, потом рыба уходила с западным течением, и той, что оставалась в здешних водах, хватало только на обед.
– Опять обоз, ну что за безобразие!
– ругался Пяллинен, съезжая с дороги на рыхлый песок, дорога от Тарду до берега шла через пологие, поросшие редкой травой дюны.
– У меня назначена встреча с представителем могущественной державы, а они тут со своей вонючей рыбой!
Встречные торговцы и простые мужики на возах при виде советника снимали шапки и кланялись, однако дорогу не освобождали и неспешно понукали ломовых лошадок, которым предстоял еще немалый путь.
Вскоре из-за последней полосы дюн показался океан. Пяллинен снял шерстяной плащ и передал сопровождавшим его егерям.
К удивлению советника, на берегу уже собралось сотни три народа, количество, по местным меркам, весьма немалое. У полосы прибоя виднелось несколько весельных лодок, чуть поодаль стояло с полдюжины возов и возле них - около десятка оседланных лошадок.
Подъезжая ближе, Пяллинен стал различать платья незнакомых фасонов, офицерские перья на шляпах и блеск наконечников пик. Дипломаты Гвиндосии высадились с солдатами, и это был плохой признак, поскольку с войсками высаживались только на враждебных берегах либо в тех местах, где местным властям не доверяют.
Сойдя с лошади и приблизившись к собравшимся, дорф Пяллинен был немало удивлен той увлеченностью, с какой люди слушали человека, говорившего с ними на ярити с легким акцентом. Он был широк в плечах, в черной шляпе с высокой тульей и темно-зеленом мундире с шитой серебром перевязью.
Пяллинен узнал этого человека, с ним они встречались два года назад, когда гвиндосская шхуна впервые зашла в прибрежные воды верди.
Решив показать, кто здесь главный, и обратить на себя внимание посланника Гвиндосии, Пяллинен отодвинул стоявших перед ним купцов и шагнул в круг, где стоял сенатор Ральер.
– По поручению конвендора народа верди - Кригса передаю вам сердечный привет и в вашем лице всему народу Гвиндосии. Надеюсь, что ваш визит улучшит взаимопонимание между сторонами и послужит… послужит во благо.
Закончив свою речь, Пяллинен огляделся. Насупленные купцы, что собрались здесь, смотрели на него с недоумением - слишком уж неожиданно он ворвался в круг. Некоторые попятились, представителей конвендора побаивались, они славились своей невоздержанностью в наказаниях.
Ральер приветливо улыбнулся, он также помнил Пяллинена по прошлой встрече, еще тогда понял, что с дипломатами, какими располагал конвендор, интересы Гвиндосии можно продвинуть достаточно далеко.
– Приветствую вас, дорф Пяллинен!
– ответил Ральер, и они обменялись рукопожатием.
Стоявшие позади сенатора солдаты расслабились, они не понимали ярити и в каждом подошедшем видели потенциального врага.
Справа от сенатора, прижимая к сапогам два небольших холщовых мешка, стоял гвиндосец помоложе. Его зеленый мундир был из сукна попроще сенаторского, а тулья у шляпы не такая высокая. Пяллинен видел его впервые и попытался угадать, военный ли этот человек.
«Нет, больно хлипок, - заключил он, - пальцы тонки и в чернилах. Писаришка».
– О чем же вы так увлеченно рассказывали подданным нашего конвендора, господин сенатор?
– спросил Пяллинен, улыбаясь, однако голос его был строг.
– Я предлагал вашим торговым людям присоединиться к очень выгодному и удобному порядку платежей, который используется не только в Гвиндосии, но и во многих соседствующих с ней странах, - соврал Ральер, поскольку эксперимент с бусами намеревались провести подальше от самой Гвиндосии, на диком и малоизвестном берегу.
– Что же это за порядок?
– спросил Пяллинен, досадуя, что вынужден разговаривать с иностранным послом при народе. Он наделся, что гость изъявит желание съездить в замок Тарду, но сенатора занимало другое.
– Сейчас продемонстрирую… Франц!
Молодой человек, названный Францем, развязал один из мешков. Сенатор запустил туда руку и достал нанизанные на нитки прозрачные стеклянные шарики.
– Вот оно, новое платежное средство, господа торговцы и промысловики! Каждый шарик, отлитый из волшебного пиррио, равен одному серебряному рилли. Вы обмениваете серебро на шарики и пользуетесь ими как новыми монетами. Шарики легче рилли, их удобнее носить в кармане или надеть на шею, спрятав под одеждой…
Сенатор снял шляпу, быстро надел бусы и прикрыл их мундиром. Потом снова надел шляпу и, как фокусник, развел руками.
– Смотрите сами, деньги при вас, но ни один вор не сможет вытащить из вашего кармана не единой монетки.
– Это что же, и рыбу за них продавать придется?
– спросил из задних рядов рыбак со шрамом через все лицо.
– Можете продавать, но принуждать, вас к этому никто не станет. Хотите, продаете за волшебные пиррио, хотите за серебро, медь или сменяйте на деготь - ваша рыба, ваше право.