Его сладкая девочка
Шрифт:
Девчонка мало того, что продолжает всхлипывать, тоже смотрит вниз и с лица сходит вся краска. Ну правильно, чё. Возбуждение—то мое никуда не делось. Во всей красе, в подтеках крови. Да и у нее на бедрах мазки. По—любому я ей сделал плохо. Слишком много крови.
Собираю всю силу воли в кулак и пытаюсь улыбнуться. Наверняка не вышло, потому что у Яны начал дрожать подбородок. За него и берусь пальцами. Нежным стараюсь быть.
— Прости, девочка. Прости меня.
Проталкиваю руку под ее спину и
— Тише, тише. Ты не молчи только, ладно? Давай сходим в ванную и смоем аккуратно все.
Ну что такое. Только трясется и плачет. Может… Может, поцеловать?
Ну раз уж сегодня ночь дебилов, то бишь моя, то и решения соответствующие. Поэтому наклоняю голову и целую. Губы от слез мокрые и соленые. А сладость тоже никуда не ушла. Так и получается сладко—соленый вкус. Она не отвечает, но хоть не отталкивает. В шоке до сих пор.
Да я сам от себя в не меньшем.
Ставлю девушку на пол и настраиваю воду. Она маленькая такая. Как я и предполагал. До плеча едва достает. И повязка на ноге.
— Нога? — Киваю вниз. — Так и не прошла? У врача была?
А сам в это время уже под воду подталкиваю и аккуратно намыливаю гелем.
От воды или моих движений, Яна наконец очнулась. Отпихивать начала. А я не даю. Не отхожу. Ну как вообще теперь отпустить можно, после такого подарка? А дети… про детей ее, которые получаются не ее, позже спрошу. Сейчас бы усмирить красавицу и поспать. Не хило самого трясет.
— Пожалуйста, не надо. Не трогай… те…
А глаза… глаза такие умоляющие…Да твою же мать. Чувствую себя распоследним мудаком.
— Подожди, воробышек, дай смыть пену. — Аккуратно поворачиваю девочку. Не могу отказать себе и провожу по нежной коже руками. Надо же… хрупкая… как фарфоровая.
Обнимаю одной рукой за талию и быстро привожу себя в порядок. Еще бы стояк убрать. Как мачта же встал и один дискомфорт причиняет. Ему не объяснишь, что косяк и ничего сегодня не будет.
Заворачиваю в полотенце ягодку и несу в кровать. На пятно кидаю покрывало. Поспим на нем. Сейчас вот не в тему будет смена белья. Ну никак.
Янка сжимается в клубочек и молчит. А мне хочется, чтобы говорила. Пусть даже обвиняла меня. Так хоть шанс есть показать, что я не… ну что я не? Черт. Может, она не хотела, а я полез.
Но как же «да Егор» и потом еще? Мне не послышалось. Я еще не совсем псих.
Заставляю посмотреть на меня. Чтобы без паники.
— Испугалась?
— Да. — А голосок тонкий и дрожит. Хочется прижать к себе и пообещать защитить от всего мира. Ага, от самого себя только кто защитит?
— Я… — нет, «я дебил» прозвучит уж слишком… — Я не понял, что ты спишь. Спрашивал тебя, а ты отвечала.
— Мне… мне сон снился… я же знала, что Вы… что тут можете быть… как
— Давай для начала перейдем на «ты»? Вроде как я уже был в тебе, да и кровать располагает к другому формату?
Даже при свете ночника вижу, как она краснеет.
—Не смущайся, пожалуйста. Нам поговорить все равно придется. Но давай утром, ладно? Сейчас лучше успокоиться и поспать.
— Хорошо. И… — кусает губку, а у меня сразу охотничья стойка на этот жесть. Тоже хочу прикусить. И приласкать. — простите меня…
Вот сейчас я в очередной раз охренел.
— Ааа… — «Бэ», блин. Соберись уже. — А за что простить?
— Я… ну Вы же… в смысле ты же… у Вас вон… — вниз головой кивает и еще больше смущается. Интересно, а сколько оттенков красного цвета выдает ее кожа? Я видел уже три.
— Не переживай. Это физиология. Мужчина в принципе может сдерживать свои инстинкты.
— Угу.
Да я и себя—то не убедил. По ней видно, что ее тем более.
— Давай спать, моя хорошая. Ложись, как тебе удобно?
А сам тяну ее так, чтобы головой на руку мою легла, и обнять мог. Как там ба говорит? Чудны дела твои, Господи? Вот точно. Я не только заснуть с ней хочу. Еще и сам прижимаю. А потому что не отпущу. Пока не могу оформить в слова чувства, которые девчонка вызывает, но хочу быть рядом.
Поглаживаю по плечику, пока не слышу размеренное дыхание. Сначала всхлипывала во сне, а потом стала все тише и тише. А я в потолок таращусь. Попал…
Последний раз на часы смотрел в четыре. Яна спала, не шевелясь. Так и провалился в сон, притиснув к себе ягодку. Снов не было, но ощущение счастья в сердце присутствовало. Наверное, счастья. От других эмоций вряд ли во сне улыбаются.
Широко зеваю и открываю глаза. Тело занемело. Сколько часов так пролежал, не меняя положения? Навскидку, часа три, а то и больше. Поворачиваю голову, растягивая улыбку. Хочу утренний поцелуй. И по—любому получу его.
Не понял.
На ходу натягиваю штаны и вылетаю из комнаты. На кухне голова. Вбегаю, окидывая взглядом. Ба, Дейв, Артур.
— Ба, а где Яна?!
— Какая Яна, Егор? Тут не было никогда Ян. Пили вчера?
— Ба—а, — тяну. — Я не шучу. Где она?
— Да кто? Яна?
Утвердительно киваю. На Давида смотрю. Ну он—то понимает, про кого я.
— Иди сюда, внук. С бабушкой поздоровайся. — Автоматически шагаю. — Нет здесь Ян, приснилось тебе, похоже. Домработница только была утром, так ушла давно. Спали все.
Вот сейчас точно: что за нахер был ночью?!
Глава 10
Александр Клементьевич.
Наблюдаю за растерянным внуком. Стою так, что на кухне меня не видно. Зато мне и видно, и слышно прекрасно.