Его Случайный Наследник
Шрифт:
Шаркает к дверям и открывает:
— Соседка, соль одолжи. Мой забыл. Послала в магазин со списком. А у меня тесто…
Не особо прислушиваюсь к болтовне соседки бабы Нюры, беру рюкзак и чмокаю бабушку в щеку:
— Баба Нюр, спасибо за все. Я побежала.
— Иди, Алиночка, иди… — отвечает бабушка и я вылетаю за дверь, полноватая женщина сторонница, дает мне пройти, а я на мгновение оборачиваюсь на бабушку Нюру и замечаю как она мой след крестом осеняет.
Улыбаюсь с теплом. Есть еще добрые люди на земле. Не
На глаза наворачиваются слезы. Но я отбрасываю тяжкие думы.
Бегу вниз по лестнице и направляюсь в университет. Переживания переживаниями, а работа по расписанию. Белецкий прав. Нельзя расклеиваться и забывать про цели. Про то, чего я всегда хотела достичь в жизни.
Быть врачом — это мое призвание. Я всегда верила в это. Если кто при выборе думал о хорошей жизни, которую может дать скажем специализация пластической хирургии, то я мечтала всегда помогать детям. Лечить. И не в столице, а к себе в город вернутся. Там поставить поликлинику со всем необходимым.
В глубинке ведь как. Не всегда все есть.
Автобус приходит быстро, я заскакиваю в него и мысленно подгоняю его вперед. Наконец нужная остановка. Выбегаю и быстро перескакиваю по лестницам, влетаю в парадную и бегу на этаж деканата.
Захожу в кабинет и меня парализует.
50
Я буквально прирастаю к полу и смотрю во все глаза на наглеца, развязно сидящего в кресле, с закинутыми на стол ногами.
— Приперлась- таки. Ждать себя заставляешь. Не хорошо.
Арсений.
Срабатывает рефлекс, разворачиваюсь на каблуках и бегу к двери. Пугает он меня. Блеск в глазах на грани одержимости какой-то.
Нет там адекватности и тормозов. Здравого смысла и понимания, что мы не просто в стенах университета, а вообще-то в деканате!
Только вот до меня неожиданно доходит, что здесь сегодня непривычно пусто. Сегодня все по делам, или в зале приема, встречают делегацию.
— Алина… — на распев протягивает Арсений.
Хватаюсь за ручку и тяну дверь на себя. Я действую на инстинктах. Мозг просто не успевает обработать информацию. Только маневр не удается. Арсений не дает мне выбраться из кабинета. Дверь захлопывается перед моим носом, а перед глазами возникают ладони, которыми мажор упирается в дверь, преграждая мне путь наружу.
— Тццц, — щелкает языком, — Вишневская… — тянет гласные в моей фамилии, — ты смотрю импульсивная. Это хорошо. Люблю в постели инициативных партнерш.
Прикрываю глаза и дышу. Сердце колотится о ребра. Даже не думаю о том, чтобы заорать, начать биться в истерике и сопротивляться.
Таких закомплексованных парней, как Арсений, возможно, заводит именно сопротивление. Им нужно самоутвердиться, переламывая чужую волю.
— Алинааа, — тянет мои имя и чужое дыхание касается уха.
Прикладываю
Веснушчатое лицо рыжего мажора слишком близко. Опять до обоняния доходит его запах, вызывает тошноту, о чем ему и заявляю:
— Хочешь, чтобы меня опять стошнило на тебя?!
Приподнимаю бровь и говорю уверенно, хотя никакой уверенности в своих словах я не чувствую.
Но здесь, как с диким зверем. Нельзя дать понять, что боишься. Страх только раззадоривает.
— Как запела. Я запомнил твой вчерашний трюк. Ты мне за него ответишь. Обязательно.
— За что?! — голос сипит.
— Я не люблю, когда меня выставляют на посмешище.
Наклоняет голову. Он слишком близко. Мутить начинает все сильнее. Голова начинает кружится.
Возможно, я совершила ошибку так грубо отшивая Сеню. Видимо он как большой ребенок, тянется за тем, что ускользает. Только такой “ребеночек”, если захочет поиграть, может быть слишком жестоким. У больших мальчиком и игры масштабные.
— За что мне отвечать, Арсений? Мне плохо стало. И сейчас тоже накатывает! Не подходи ко мне. Просто забудь о том, что я вообще хожу по этой земле.
— Говори — говори, Алина. Мне нравятся, как двигаются твои губки.
— Не нравишься ты мне. Не хочу…
Наклоняется близко и глаза его карие недобрым светом зажигаются.
— Мне по барабану чего ты там хочешь. Я хочу. И ты будешь со мной.
— Не буду. Прости. Не могу. Не хочу. Есть миллион девушек, которые будут счастливы, если ты посмотришь на них и тем более сделаешь такое заманчивое предложение.
Делает еще один шаг, вжимает меня в дверь бедрами, и я четко ощущаю страшное.
Парень возбужден. Мое сопротивление его заводит.
— Не хочу легкодоступных. Не знаю в какую игру ты играешь, Вишневская, но заводит. Дико. Теперь понимаю, чего Ставров на тебя запал. Есть в тебе это. Тянет. Вроде смотришь — ничего особенного. Я пользовал высший сорт, люблю грудастых, и чтобы жопа была, а сейчас… когда ты так близко, когда запах твой ощущаю, ведет.
Прикрываю глаза. Собираюсь и стараюсь ответить спокойно:
— Тебя просто раззадорило то, что спор проиграл, Арсений. Но это ведь шутки. Глупые шутки. Поверь. Давай просто забудем.
— Не могу. Вишневская. Либо ты по доброй воле под меня ляжешь. Либо придется сделать внушение!
Говорит уверенно. И я понимаю, что с больными людьми особо не договоришься. Арсений заболел. У него уязвлено самолюбие и необходимо доказать дружкам, что он альфа которому не отказывают.
Нет. Он не альфа. Даже на бету не тянет. Щенок. Избалованный, но тем не менее опасный.
Сердце пропускает удары. Голова начинает кружится и внизу живота начинает тянуть. Именно это меня напрягает больше всего.