Его строптивая любовь
Шрифт:
— Прости, моя хорошая, я сейчас разберусь, как мне со всеми вами подружиться, а затем подойду к тебе. Подожди, пожалуйста, хорошо? — ласково произнесла я, обращаясь к стене огня.
На мгновение мелькнула мысль предложить ей сосисок в качестве компенсации за моральный ущерб, но поняла, что я своего прожорливого товарища накормить вдосталь не могу, а он маленький и миленький. Что говорить про такую громадину? Ей нужна сосиска размером с галактику.
Огонёк вновь активизировался, представляя аппетитные спирали из сосисок, летающие в непроглядной темноте космоса. Я даже успела съехидничать, предложив ему пару названий:
Посмотрела на Рагнара. Тот уже надел привычную маску спокойствия и ждал моих дальнейших действий. Показалось, что он усиленно размышлял над чем–то. Может, моя идея со стихиями инновационна для Эрмида?
— Вы укрощали стихии по–другому? — уточнила из любопытства.
— Да.
— Люблю твои развёрнутые ответы. Столько полезных деталей, — съязвила, направляясь к смерчу. Протянула руку, касаясь наполненного пылью краешка и неожиданно поняла, как следует поступить. Откуда пришло знание, сказать затруднялась, оно просто появилось. — Сейчас я добавлю немного огня. Пожалуйста, не обижайте его. Присмотритесь друг к другу. Вы, наверное, уже поняли, что моя основная стихия — именно огонь, нам всем очень важно, чтобы вы научились сосуществовать и не ссорились. Давайте начнём с малого. Я доверяю вам этот небольшой фонарик с огнём внутри, так он вас не обожжёт и не высушит. Затем я отнесу его к огненной стене и он передаст от вас послание. Если оно будет, конечно.
Отчего–то вдруг сильно смутилась.
Верно ли я всё делаю или совсем ополоумела?
Однако ветер подхватил огненную сферу, закружил в потоке, а затем и вовсе скрыл внутри воронки. Я мучительно вглядывалась, даже на цыпочки встала, но никак не могла его разглядеть и начала тревожиться. Огненная стена подобралась ближе, словно поддерживая меня своим жаром.
— Спасибо. Ты тоже волнуешься, да? — спросила, но не получила ответа. — Надеюсь, они примут правильное решение. Я бы не хотела получить войну стихий, меня и без того бесконечно испытывают на прочность все кому не лень, — неожиданно для себя пожаловалась огненной стене. Та пододвинулась ещё ближе, согревая и будто убаюкивая. — Ты такая замечательная, спасибо тебе.
— Я бы тоже хотел тебя обнять, — вдруг сообщил Рагнар. — Не могу смотреть, как ты нервничаешь.
Улыбнулась брату, поблагодарила от души, но объятия родной стихии на мужские менять не стала, сделала ещё шаг назад, в огненное марево. Вздохнула глубоко–глубоко, так, что даже Огонёк отложил «миску с попкорном» и начал тянуть энергию, превращаясь в обжигающего маленького монстра.
«Осторожнее, пожалуйста, мне дышать тяжело. Ты решил зажарить меня изнутри и сожрать?»
«Такую сожрёшь — отравишься», — съехидничал огненный друг, но аппетит умерил, продолжил в спокойном, «тёплом» режиме. Я чувствовала его постоянно, но уже не опасалась за здоровье. Интересно, способен ли он «осушить» всю эту стену?
«Разумеется!» — фыркнул жадина. — «Я бы с удовольствием это сделал, но тогда нас раскроют. Приходится держать себя в руках», — жалобно вздохнул он и послал маленькую такую картинку сосисок, которые смогли бы скрасить его тоску. Сосиски при этом были в ассортименте — хоть магазин открывай.
Мы простояли достаточно долго, ноги
— Ну, что там? — нетерпеливо поинтересовалась я у огненного шторма, но вместо него ответил Огонёк.
«Перевожу с нормального на твой: все присутствующие в шоке от тебя и твоих методов, считают тебя неадекватной, дурной, импульсивной, чрезмерно наивной и доверчивой, но при этом ужасно интересной, так что готовы к сотрудничеству. Я, кстати, по той же причине решил остаться. У тебя мозги работают зигзагом, скучать не приходится», — то ли похвалил, то ли оскорбил Огонёк.
«Потом говорим», — словно строгий родитель нашкодившему ребёнку выдала я. Но затем вернулась к нашему обычному стилю общения, где уже я спрашиваю совета: — «Что мне сейчас сделать, подскажи, пожалуйста».
«Поблагодари их и отпусти», — был ответ.
Я обратилась к каждой стихии мысленно. Слова лились полноводной рекой, от души, искренне, и я знала, что меня слышат, понимают и… уважают. Как бы ни язвил Огонёк, а стихии посчитали меня достойной. И одно это наполняло счастьем и покоем.
Когда я закончила говорить, стихии исчезли, словно их и не было. Земля вновь обрела привычные очертания — ни трещинки. Об испытании напоминали лишь ощипанные растения.
— Странно, что нет следов огня, воды и земли, зато ветер оставил после себя беспорядок, — заметила вслух.
— Ветер — самая эмоциональная и неуравновешенная стихия. Подозреваю, он не всем доволен, а значит, может доставлять неудобства. Временно или вечно — не подскажу, но будь предельно внимательна при работе с ним.
— Ясно. Что теперь? Где меня проверят на магическую предрасположенность к профессиям? — уточнила, потирая руки. Огонёк так накачался, что я едва не искрила от энергии и готова была её применить.
— Твоё испытание завершено, Алессаль. Если бы у тебя были склонности, полигон воссоздал бы соответствующую мастерскую.
— Ну, мне хватит и стихий, — без капли сожаления махнула рукой и пошла к выходу, посылая сигнал многочисленным защитам раствориться и не отсвечивать, заодно зажигая огни, ведь на улице совсем стемнело. — Я правильно понимаю, что я с достоинством прошла испытание и теперь меня никто не сможет вытурить из академии? — задала главный вопрос.
— Безусловно. Считай, у тебя есть гарантия на весь период обучения. Ты второй в истории ученик академии с четырьмя стихиями, так что тебя будут не просто тянуть, но и во всём поддерживать.
— А кто первый? — спросила, беря брата под руку.
— Я, разумеется.
В голове стремительно промелькнула мысль, что брат, выходит, так же разгадал суть стихий, как я сегодня. Не знаю, что случилось в Эрмиде и почему все уверены, что могут владеть лишь одной, тогда как все стихии — пусть не всегда дружная, но одна семья. Как договоришься, так и будешь с ними работать. Но кто я такая, чтобы распространяться на эту тему, усиливая тем своих врагов?
На губах появилась ухмылочка, но я тут же растянула её до полноценной улыбки, чтобы не выдать себя наблюдателям, и весело произнесла: «Это у нас семейное!»