Его Величество бомж
Шрифт:
Глаза! Сколько же ты ещё будешь так изумлённо смотреть, будто я невидаль какая-то? Будто не может по определению нормальная девушка обратить внимание на такого, как ты? Разве настолько плох, что не в силах представить себе подобного чуда?!
Я просто возьму и поцелую тебя прямо в эти удивлённые сомневающиеся озёра! Ты зажмуришься, затаишь дыхание, боясь спугнуть наваждение, и… поверишь, что это реальность!..
А я не остановлюсь, чтобы не дай Бог, тебя снова не обуяли сомнения, прочерчу поцелуями дорожку до твоих губ, твоих мужественных,
Похоже, печать подождёт!..
Лёха!
– Оо, Танюха, привет! – самое время! – а что вы тут делаете? Решили поцеловаться?! Ну, извините, что помешал! – смеётся засранец, - я сейчас уйду! Тань, не в службу, а в дружбу, спаси, пока я не умер!
– Что с тобой приключилось? – магия разрушена, нить прервалась, чары спали! Костик трясёт головой, будто избавляется от наваждения, а я поднимаюсь с кровати.
– На вот! – рыжий протягивает длинную линейку, единственной свободной рукой, - почеши мне спину под гипсом, а то сейчас сдохну! Сил уже никаких нет!
И попробуйте обижаться после этого? Парень умирает, надо спасать! Смеясь, просовываю линейку между его панцирем и спиной и начинаю водить ею туда-сюда. Лёха извивается насколько позволяет смирительная гипсовая рубашка, урчит и блаженно закатывает глаза!
А тут ещё и Никитична подаёт сигнал тревоги! Надо бежать! Похоже, чарам придётся немного подождать…
***
Чары просто опадают пустой мишурой, ненужной и бессмысленной после праздника, буквально несколько минут спустя, когда я оказываюсь в своём отделении!
– Танюха! Скорая к нам! – торопит Никитична, - сказали через пять минут! Тяжёлого везут, попал под поезд!
Обзваниваю травматологов, реанимацию! К моменту прибытия скорой, все наготове!
Боже! Молодой парнишка, примерно, Лёхиного возраста!
– Зацепер! – всё самое впечатляющее к нам привозит Миха со своей бригадой, видно судьба у парня такая! И прозвище, соответствующее приклеилось - Архангел Михаил, - слыхала про дураков, которые крюками цепляются к машинам, электричкам и катаются сзади?
– Слыхала, - стараюсь даже не глядеть, что там от него осталось, а Миха ещё и пластиковый мешок притаскивает,
– Вот… запчасти… в смысле ноги!
Каталка с пациентом уже умчалась в операционную, а доктор напоследок заглянув в пакет, бросает сокрушённо,
– Не пригодится, месиво! Самого бы спасти!
Скорая уезжает, а вот мешок остаётся, съезжает боком и начинает растекаться по полу.
– Куда его? – Никитична подхватывает край, не глядя вовнутрь. И тут же хватается за сердце.
– В морг, - не представляю, куда ещё можно его убрать! – Вася помоги! – обращаюсь к охраннику, - с Михалычем опустите вниз! – не думала, что задам непосильную задачу охраннику и лифтёру.
Но оказалось, что так! Вася отказывается наотрез, лифтёр бледнее полотна, убегает в лифт, а я, осевшей кулём на кушетку Никитичне,
А мешок стоит посередине, вернее, снова съезжает на бок.
И тут появляется Костя! С какого момента он с нами, не представляю, не до него было. Тяжело поднимается с каталки, недрогнувшей рукой собирает содержимое, опять частично выехавшее, и, завязав его глухим узлом, вручает охраннику с таким видом, что если тот откажется, то сам станет содержимым пакета!
И Вася безропотно берёт и отправляется за лифтёром. Морг в подвале, слышу, как туда опускается кабина лифта…
А Константин спокойно моет в раковине руки и снова усаживается на каталку, немного кривясь от боли в потревоженных ступнях.
***
Дальнейшее дежурство проходит штатно, я бы даже сказала, скучно. Есть в природе некоторое равновесие, одного такого пациента за смену предостаточно, чтобы оставшееся время прошло тихо…
Но только не у меня в голове! Да и в душе смута! Мало того, что добрая память услужливо подбрасывает недавние картинки искалеченного тела, пакета этого злосчастного, так ещё и Костя, который вроде бы помог, снова выручил в трудную минуту.
Как он был отрешённо спокоен и чёток, не морщась, не трясясь, собрал всё, замотал узлом! И как при этом был безапелляционно властен, направив трусливого Васю, куда надо! Под таким психологическим, хоть и молчаливым давлением, я бы тоже спорить не стала!
Кто ты, Костя? Террорист? Спецназовец? Секретный агент на особом задании, у которого на счету таких вот, как выразился Миха, запчастей не один пакет?..
Мы вместе до утра. Никитична освобождена от нагрузки и отдыхает у себя, если что, сразу её в отделение отправлю, хотела уже, да она воспротивилась,
– Не впервой, передохну и отпустит, - отмахивается, - это я из-за парнишки переволновалась, у меня внучок Егорка на него похож чем-то, вот и кольнуло…
А парнишка не выжил, кровотечение остановить не удалось…
Косте нетрудно догадаться, что настроение у меня никуда не годится, но он и не настаивает ни на чём, только сидит рядом в своём кресле и, поймав мою ладонь, мягко поглаживает медленными успокаивающими движениями. Я сначала не могу на него взглянуть, гоняя нехорошие сомнительные мысли, но, всё же решаюсь, взглядываю. Ничего не говорю, а он читает,
– Кто ты? – прикрывает глаза, а потом, притягивает к себе, прижимает к груди, и я чувствую, что надо просто поверить. От его тёплых и нежных объятий успокаиваюсь и засыпаю…
***
Утром, после такой чудо - ночки, проведённой, однако вместе, не вижу смысла задерживаться дольше. Отпустившая было тревога, тонкой змейкой просачивается в мозг, споря с сердцем. Надо всё как-то обдумать, утрясти на свежую голову, отдалившись от события хотя бы на пару дней, поэтому за полчаса до конца смены, увожу Константина в отделение. Антонина лишь кивает при виде нас, а в палате Лёха дрыхнет сном младенца – счастливец!