Его Величество бомж
Шрифт:
Простила бы себе? Так бы в моей памяти синие глаза и глядели обречённо ни куда-нибудь, а прямо в душу! Не отпустить мне его, не выкинуть вот так легко из своей жизни! Он уже поселился там, как-то незаметно! У него уже появилось место жительства, и ни где-нибудь с домом и улицей, его адрес – моё сердце, моя душа! И, значит, Костя больше не бомж!..
Скорая и, правда, доставила с ветерком, за своими мыслями, не заметила, как вкатили в посёлок.
– Куда? – Миха сидит возле водителя на пассажирском сидении,
– Налево первая улица от магазина, - подаю голос из салона, - шестой дом, да там увидите от пепелища, через один моя лачуга.
Водитель – молодец, всё знает, не плутая сразу свернул, куда сказала, и притормозил у самых ворот.
Уже смеркается, соседская псарня исходит на говно, заслышав посторонний шум за воротами. Миха с напарником открывают двери машины и, откинув мосток, ловко выкатывают носилки, подняв их на нужную высоту. Классные парни! Докатили до самого крыльца, подождали, пока отопру и даже втащили моего героя в дом.
– Давайте на диван, а дальше мы уж разберёмся!
– Получай, хозяйка, груз!
Бегу их провожать,
– Ребята, сколько?
– Вот, глупая! Поцелуй бы спросили, так у тебя есть, кого целовать! – смеются, - ну, бывай!
И заторопились, заспешили. Ещё минута, и лишь снег заклубился под колёсами скорой, умчались архангелы…
***
В доме у меня холодно, но красиво. И пусть мебели больше девяти лет, ничего из того, что переехало с нами из прошлой успешной жизни, в негодность не пришло, так что мне за убранство не стыдно. Да и перед кем? Перед вчерашним бродягой? Его ничем не смутишь.
Раздеваюсь, а Костика наоборот в одеяло кутаю, подушек под спину побольше, так чтобы мог сидеть и не валиться. Он всё ещё в полутрансе. Сколько же эти стервы реально в него закачали? Какая пара ампул? Тут явно больше!
Даю ему попить, он жадно глотает, выпивает целую кружку и, откинувшись на подушки, устало прикрывает глаза.
Принимаюсь за своё обычное дело: топлю печку. Мне надо, чтобы он завтра без меня не замёрз, и чтобы пришёл за ночь в чувство, а иначе, как один останется? Я ж на целые сутки уйду!
Потом делаю перевязку, мазь у меня с собой, бинты тоже. Кожа ещё тонкая, нежная, как у младенца, но почти всё зажило, теперь, главное не сильно тревожить. Вот и сланцы пригодились…
***
А ночью спать не пришлось!..
Начался отходняк! Рвота всю ночь напролёт! Первый раз я даже не поняла, что случилось! Костя вроде немного разгулялся, посидел, похлопал глазками, ещё водички попил, но от еды отказался наотрез.
– К утру, будешь молодцом! – подбодрила ещё его и отправилась спать. Мне вставать ранищу, а потом целые сутки работать.
Так что оставила его на диване, предоставив самому себе, и пошла в спальню. И даже успела крепко заснуть, не мудрено, денёк-то ещё тот выдался.
Вдруг
Догнала на улице, во дворе, за крыльцом! Вернее, не догнала, а наткнулась, потому что он никуда не бежал, а стоял на четвереньках, пока его выворачивало чуть ли не наизнанку! Потом утёрся снегом, и мы поползли в дом.
И так почти до утра. Раз, от раза пугая меня всё больше!
Но потом, умаявшись и обессилев окончательно, бедняга забылся сном. Я плюнула на все приличия и просто свалилась здесь же на диване, благо он огромен, так как бегать из спальни каждый час уже не осталось никаких сил!..
Глава 16.
А в шесть меня бесит будильник! Деваться некуда, пора вставать. Ощущение такое, будто всю ночь били палками! Надо было, всё-таки, послушать Ирину Геннадьевну и оставить Костю в больнице ещё на сутки, под наблюдением был бы! А теперь что?
Разглядываю его лицо в предрассветном полумраке, по мне так, подушка живее выглядит! Надо будить, и если всё хреново, тащить его за собой в больницу! Вот нажила хлопот, засмеют!..
Ну и хрен с ними, пускай смеются! Мало что ли смеялись? Не убудет!
Глажу, успевшую стать немного колючей, щеку. Тёплая. Измучился несчастный, а главное, за что всё это?! Ни в чём ведь не виноват!..
Он, не открывая глаз, сверху кладёт свою ладонь на мою. Слегка сжимает пальцы и подносит к губам, а потом целует! И я понимаю, ожил!
– Костя, мне на работу, - говорю тихонько, - сможешь без меня прожить день и ночь? До завтра?
Он открывает в предутреннем полумраке глаза, мне не видно, но представляю сожаление, отражающееся в них сейчас, потому что отрицательно мотает головой.
– Умрёшь? – головой-то мотает отрицательно, а губы потом расплываются в улыбке, поэтому я ему не верю, - постарайся выжить. Еда в холодильнике, правда, я ничего не сготовила, но там сосиски, яйца, хлеб… Не пропадёшь! Воды тебе хватит, чайник вскипятить сумеешь. Туалет, если что на дворе, - хочется убедиться, что я не стенам это всё поведала, а человеку, - понял?
Судя по отрицанию, стены поняли больше!
– Тогда, поднимайся, пошли завтракать и на экскурсию! – времени в обрез, но я не могу бросить его, как попало! Не для того из беды вытащила, чтобы он в новой оказался. Да и не очень хочется явиться через сутки на пепелище, одно по соседству уже есть.
Чайник в своём желании уйти на взлёт, аж трясётся в кипящем экстазе, я быстро закидываю несколько яиц и всю пачку сосисок в кастрюлю, заливаю кипятком и ставлю на плитку. Из него же плескаю в ковш и, смешав с холодной, заправляю умывальник, а пока чищу зубы, кипячу ещё.