Его выбор
Шрифт:
— Старший в роду… как же так…
Брэн вздрогнул. В его роду было пять семей. Мужчин — под два десятка. И в других родах — не меньше. Род из одной семьи, да еще с главой — мальчишкой, это не только необычно… это страшно. Тяжелая ноша на плечах у Рэми. А ведь старейшина пытался намекнуть… Брэн, дурак, не услышал.
— И сам он странный, — Жерл ласково провел рукой по щеке Рэми, осторожно взял его за подбородок, заставив повернуть голову. — Волосы черные, в наших краях такие редкость. И глаза… Необычные глаза… где-то я видел подобные,
А ведь прав Жерл. Глаза Рэми не заметить невозможно. «Не глаза, глазищи, — смеялась Мия. — Вырастет, одним взглядом женское сердце растопит. Ох… боюсь я, битвы за такого красавца будут. Страшные битвы». Какие тут «будут». Если так дальше пойдет, уже сейчас и начнутся — Брэн так просто дозорным мальчишку не отдаст.
— Мой архан, это всего лишь ребенок, — прошептал Брэн, пытаясь хоть немного развеять сомнения Жерла. — Странный, но обычный рожанин.
Говорил и сам в это не верил. Дурак полный! Зачем доверил Рэми Влассию? Думал, что в слугах мальчику будет легче, а в конюшне… а что в конюшне? Грязь и вонь?
Да лучше грязь и вонь, чем пристальное внимание старшого, от которого к горлу поднимается комок тревоги.
— Откуда он взялся? — неожиданно резко спросил Жерл.
— С первым снегом пришел… — не осмелился соврать Брэн, — никто не знает, откуда.
— Никто не знает откуда, старший в роду, рожанин с руками, непривыкшими к тяжелой работе.
Каждое слово, справедливое, било кнутом, и ощущение опасности, недавно едва витавшее в воздухе, теперь давило на плечи тяжелым грузом. А Жерл продолжал:
— Держится, разговаривает как высокорожденный. Эта кожа, — Жерл провел пальцем по шее мальчика, по красноватому следу, оставленному грубым воротом рубахи, — привыкла к более нежным тканям. Да еще и не помнит мальчик ничего. И на церемонии… его взгляд изменился. Как меняется взгляд у…
Жерл замолчал, посмотрев на мальчика задумчиво и с легкой грустью. Будто собирался сделать что-то, что ему самому не понравится. Например… Брэн вздрогнул. Отдать Рэми магам. А после магов и более сильные, чем волчонок, возвращались без разума. Боги, ну почему так обернулось? И как этому помешать?
— Не слишком ли много странностей? — подытожил Жерл.
Брэн боялся отвечать на этот вопрос, боялся так, как не боялся никогда в жизни. Раньше он даже не задумывался, насколько необычным был его волчонок, а теперь… задуматься придется.
— Говорят, мать его — травница? — продолжал Жерл. — Оно и к лучшему. Виссавийцы вернулись в Кассию, но они будут заняты теми, что в зале… поэтому я послал своего человека за Рид.
Дозорного за рожанкой? Ради больного мальчика-слуги?
— Здесь слишком холодно, — продолжил Жерл. — Перенесете его в мой дом, я уже приказал приготовить для него комнату.
Комнату? В собственном доме? Что еще?
— Мой архан… — осмелился возразить Брэн. — Мальчик болен и часто бредит, чужой его не успокоит… Молю…
Хотя бы остаться с Рэми, а дальше? Пусть только
— Ты меня неправильно понял, — все так же не спуская с волчонка внимательного взгляда, поправил Жерл. — Ухаживать за ним будешь сам, просто в моем доме мальчик поправится быстрее. Я приказал слугам не жалеть дров. И… — Жерл задумчиво посмотрел на Рэми: — я сам подберу для него пару сорочек…
Не жалеть дров? Сам подберет? Казалось, не замечая удивления Брэна, старшой добавил:
— Хоть на что-то сгодятся, — и, резко развернувшись, ушел.
Дернулся тронутый сквозняком огонек свечи, погас, погрузив все вокруг в тяжелую темноту. Потерлась о ноги кошка, протяжно мяукнув, прыгнула на кровать к Рэми и уселась рядом с мальчиком, уставившись на хозяина немигающим, чуть поблескивающем во мраке взглядом. И все же так быть не должно… но было.
Через некоторое время в каморку явился рослый, молчаливый дозорный, завернул бережно Рэми в одеяло, подхватил на руки и вышел, не удостоив рожанина даже взглядом. Брэн молча бросился вдогонку — Жерл сказал, что он будет ухаживать за Рэми. Значит, будет.
— Я с тобой! — выбежала за ними под снег Мия, накидывая на плечи тяжелый плащ.
Замок за ее спиной тревожно спал, поскрипывая ставнями под порывами ветра. Нервно бились снежинки о стенки висевшего над крыльцом фонаря. Вьюга слизывала снег с коварных, покрывшихся льдом ступенек, сметала его куда-то в темноту, за желтый круг фонарного света.
Брэн резко ответил:
— Оставайся, без тебя справимся.
Он не хотел быть грубым, действительно не хотел. Но Мия такая миленькая, шустрая, на лисичку похожая, а дозорные все же мужчины. Заприметят хорошенькую рожанку, кому от этого лучше будет? Рэми — точно нет. Любит Мию волчонок, переживать станет, глупый.
— Вы, мужчины, и справитесь? — задрала нос Мия. — Не смеши меня… вы даже с собой справиться не можете. Никуда я Рэми одного не пущу… и буду с ним, пока не поправится. И ты мне ничего сказать не можешь, даже Влассий вон позволил.
А ведь теперь она даже больше, чем хорошенькая. Щеки вон как гневом полыхают, и в глазах — огонь. Такой она Брэну даже нравилась… Так и хочется прикоснуться к рыжим волосам, стряхнуть с них снежную вуаль, прижать этого лисенка к себе… поцеловать в алые губы, чтобы перестала гневаться, чтобы улыбнулась как прежде, вспыхнула стыдливым румянцем и стала мягкой и податливой.
— Подержи мальчика! — окликнул дозорный.
Устыдившись, Брэн оторвал взгляд от опешившей внезапно Мии, бросился к мужчине и подхватил казавшегося таким легким, слишком легким, Рэми. Мальчик едва слышно застонал, одеяло упало с его волос, и Мия осторожно его поправила, нечаянно коснувшись руки Брэна.
Оба вздрогнули. Мия покраснела как маков цвет и отвернулась, спрятав лицо и волосы под капюшоном плаща. Рэми вновь начал что-то шептать, глаза его на миг широко распахнулись, ладони уперлись Брэну в плечи.